Пильгуй сидел на покрытой стеганым одеялом лавке и скручивал из ватника подголовник.
— Сёдня можно не накрываться — ночью жарко будет. Да и стартовать утром проще без подушек да перин.
Макар уложил на край матраса рюкзак и, сбросив башмаки, с блаженным вздохом повалился на нехитрую лежанку. Уже засыпая, расслышал, приглушённый голос Ждана.
— Деда, а как там Дуремар поживает?
— Дуремар-то? Регулярно! Чё с ним сделается?
— Нам бы «компас» у него раздобыть.
Лавка под Пильгуем скрипнула.
— Вы чё, гонки по Зоне собрались затеять?
— Ну, вроде того, — ответил Ждан. — Скоро, наверное, придётся побегать.
— Что-то серьёзное?
— Для нас — да.
— Помощь наших понадобится?
— Не, эт наше личное.
Пильгуй помолчал.
— Ну, личное так личное. Только вроде не сезон сейчас. Не знаю, отыщет Дуремар чё-нибудь в своих чанах?
— Ты поспрошай, Дед. Очень надо.
— Прям завтра надо?
— Да не, нам не к спеху. Мы пока и так полазим, присмотримся, разведаем. А вот дней через пять-шесть позарез припрёт.
— Ну, если не к спеху, тогда оно проще. Завтра на рыбалке увидимся — поспрошаю. Чё-нить придумаем…
Когда за окном наметился рассвет, Пильгуя в доме уже не было. На столе под полотенцем дожидались четыре куриных яйца, четвертинка вчерашней буханки, полная солонка и пучок свежей зелени.
Пока закипал чайник, успели умыться и собрать вещи. Наскоро позавтракав, прибрали со стола и, подперев дверь поленом, двинулись в обратный путь.
Ждан сразу взял максимальный темп и шагал молча, погружённый в свои мысли.
Макар не отвлекал его от размышлений. Было хорошо просто идти вот так, вдали от городского столпотворения, выхлопа автомобилей и давящего эмоционального фона большого города. Тем более, что Макару и самому было о чём подумать.
Когда солнце подкралось к полудню, Ждан вынырнул из своих мыслей и, перевесив автомат на грудь, остановился перекурить.
— Заскочим на автомойку за «погремушками».
Едва Макар вытащил оружие, Ждан вдавил окурок в землю и двинулся к перелеску. Пройдя его насквозь, остановился на краю молодняка, откуда были видны ворота автомойки и часть двора. Прислушался. Со двора не доносилось ни звука, лишь ветер тихо шелестел молодой листвой.
— Вроде спокойно, — заключил Ждан и медленно двинулся вперёд.
Макар, приложив приклад к плечу, последовал за ним. Остановились у ворот, прощупали взглядами каждый уголок двора, всмотрелись в выбитые окна. Ждан покосился на основание плиты, где дожидались спрятанные «погремушки» и кивнул Макару, чтобы тот занял позицию в углу двора. Сам быстро расстегнул рюкзак, вытащил похожий на стручок арахиса пенал. Склонившись над тайником, поочерёдно уложил «погремушки» в ячейки и защёлкнул перфорированную крышку. Пристегнув контейнер поверх клапана, забросил рюкзак за спину и махнул рукой на выход со двора.
Макар, контролируя дальние ворота и окна здания, быстро шмыгнул к выходу и, пока Ждан держал двор на прицеле, отбежал к перелеску. Заняв огневую позицию, прикрыл отход Ждана. Оказавшись в тени деревьев, старший поднял большой палец и указал ладонью вдоль опушки.
— Двигаем на базу.
— Угу, — отозвался Макар и затопал вслед за Жданом.
Выбравшись из перелеска, направились вверх по склону к возвышающемуся на пригорке сосняку. Солнце какое-то время мелькало среди верхушек сосен, но постепенно затянулось белёсой дымкой, которая быстро сгустилась и поплыла по небу низкими серыми облаками. Когда ворчание в желудках обозначило обеденное время, лес кончился, и впереди показались знакомые холмы. Макар, памятуя о собаках, с опаской поглядел в сторону седловины, за которой начиналась территория промзоны. Ждан сбавил темп и чаще посматривал под ноги и по сторонам. Макар не заметил, как и сам перешёл в режим сканирования дороги. Внимание к окружающему пространству быстро становилось привычкой.
— Чего молчишь? — вдруг спросил Ждан.
— А чё зря калякать? — ответил Макар. — Пока всё нормально. Только жрать хочется.
Ждан улыбнулся.
— Ничё, ещё маленько и отобедаем.
Макар припомнил давешний вечер и решил дать волю своему любопытству.
— Слушай, а что за Дуремар, про которого вы вчера говорили? И что у него за «компас»?
Ждан улыбнулся.
— Дуремар, как и Кусто, старый закадычный приятель Пильгуя. Независимый биолог-натуралист. Сделал несколько открытий по здешним эндемичным видам живности. Написал уже штук пять диссертаций, но складывает всё в стол, потому что обиделся на всех столичных академиков за то, что они его однажды раскритиковали. Причём раскритиковали из снобизма и ревности за то, что какой-то отшельник соображает лучше, чем признанные научные светила.