— Стоять! — скомандовал Кочерга и футбольным ударом отправил собаку обратно. — Береги патроны!
— Есть! — с готовностью отозвался Батон, направляя ствол на кружащих у входа собак. — Хотя, чё там беречь? Их всего две боеспособных, а вдвоём они не нападают.
Выброшенный пинком пёс, шатаясь, трусил прочь, роняя с разбитой морды тёмные капли.
Кочерга облизал губы. Зло зыркнул на напарника.
— Мы тоже пока не у ворот. Ещё через траншею топать, а боеприпасов хрен да маленько. Заряжайся пока.
Кочерга вынул последнюю гранату, высунулся наружу, прощупал глазами дорогу до мостков через канаву. Батон быстро загнал в магазин последние два патрона, тоже выглянул из кузова.
— Готов? — спросил Кочерга, закончив осмотр местности.
— Всегда! — решительно ответил Батон и громко шмыгнул опухшим носом.
— Тогда к воротам, глядя по сторонам, бегом, марш!
Когда они скакнули из кузова, собаки метнулись в разные стороны, но почуяв, что это не нападение, быстро развернулись и потрусили вслед за убегающей едой.
— Они за нами бегут! — выпалил Батон, оглянувшись.
Кочерга глянул через плечо, молча выдернул кольцо последней гранаты и наддал в сторону мостка. Самые плохие догадки подтвердились: сначала одна, потом и другие головы слепых псов поднимались из-за утыканного кольями края траншеи. Собаки уже знали о приближении добычи и пытались только определить точное направление и момент атаки. Ветер, дующий от них в сторону людей, не давал сориентироваться по запаху и псам приходилось надеяться только на обострённую сенсорику.
Не дожидаясь, когда они полезут наверх, Кочерга откинул чеку и послал гранату точно над краем канавы. За долгие четыре секунды, что они мчались до мосточка, псы уловили движение бегущих и теперь все морды были направлены в одну сторону. Вожак вскочил, направляя стаю наперерез, и в этот момент воздух на дне траншеи лопнул. Пара псов, кувыркаясь, взмыли в воздух. Под ними взвыли посечённые осколками собратья, и клуб дыма, сорванный ветром, накрыл мосток.
Кочерга перекинул мачете в правую руку, а левой — выдернул из лафетных ножен свой любимый НДК. Проскочив кислое облако гари, успел заметить выбирающихся из канавы псов. Батон притормозил, торопливо пальнул, но промазал и прибавил ходу. Пролетев мосток, быстро оглянулся. Собаки мчались метрах в двадцати. Когда оглянулся второй раз, дистанция заметно сократилась. Кочерга тоже бросил взгляд назад и, сбавив ход, поравнялся с напарником.
— Бежать, гад! Бежать!
Батон никак не среагировал на окрик. Он чувствовал, что сдыхает, а в голове толкались две противные мысли: первая — бросить мешающий бежать дробовик… и вторая — как отбиваться без дробовика, если догонят…
Впереди, там где дорога упиралась в выложенные перед воротами баррикады, уже маячили три фигуры с оружием наперевес. Оценив обстановку, фигуры неторопливо разошлись в стороны, занимая удобные секторы обстрела.
Беглецы неслись из последних сил, но чувствовали, что всё-таки не уйдут: рык слышался уже в нескольких метрах сзади. Внезапно к рыку прибавились сухие щелчки, и у ног Батона дважды взорвался асфальт. По ногам больно хлестнуло асфальтовой крошкой. Ещё несколько пуль вскопали асфальт позади, и он услышал, как что-то с визгом покатилось по дороге. Стая быстро рассредоточилась, но не прекратила преследование. Одна из фигур просемафорила, чтобы беглецы приняли вправо, к бетонной стене и через секунду заговорили сразу два ствола. Среди собак возникла сумятица, но они ловко перескакивали через подстреленных сородичей и снова выравнивали бег.
Кочерга видел, что Батон вот-вот упадёт без сил. Оглянувшись, заметил, что отрыв немного увеличился, и хрипло выдохнул:
— К стене! Огонь!
Батон пролетел ещё с десяток метров. Когда смысл слов дошёл до сознания, сбавил ход, проскакав несколько шагов боком, ткнулся спиной в шершавый бетон ограды, и начал палить быстро, от бедра, в упор. Собаки спотыкались, тыкались носом в землю и неуклюже прыгали в сторону, пытаясь уйти от смертоносного свинца. Через несколько мгновений затвор прогнал в ствол воздух, и курок щёлкнул впустую.