Депутат швейцарского парламента профессор социологии в Женевском университете Жан Циглер с полным основанием характеризовал существующие в Швейцарии порядки как «банковский бандитизм». Он бичевал банковских воротил, которые занимаются укрывательством краденого, требовал отмены статьи 47. Но Циглер успеха не достиг. Ему заткнули рот. Не грубо, не кляпом, а с помощью отработанных приемов буржуазной демократии. По поручению (читай: «на деньги») одного из трех финансовых китов страны — Швейцарского кредитного банка был проведен опрос общественного мнения, который показал, что 63 процента граждан возражают против отмены тайны вкладов.
Швейцарцы, как выразился Филипп де Век, бывший президент Союза швейцарских банков, «не откажутся от тех огромных возможностей для процветания, которые обеспечивает финансовая деятельность». Говорит Филипп де Век о швейцарцах, а думает о банкирах, а посему иностранные вкладчики могут быть спокойны.
Вот и растут в Швейцарии как грибы после дождя не только вклады, но и банки, которые носят местные названия, а принадлежат иностранцам типа Кальви и Ортолани и служат грязным целям.
Дурные примеры заразительны. Теми же методами провращается в международный банковский центр и Люксембург. В результате на январь 1984 года в Люксембурге насчитывалось 115 банков, большинство из них — иностранные. Один Кальви в свое время повесил там пять вывесок. Его люксембургские филиалы взяли в кредит половину той суммы в 1 миллиард 400 миллионов долларов, которая растворилась в фиктивных панамских банках.
Редкий день в капиталистических странах обходится без ограбления банков. В ноябре 1983 года в Англии налетчикам удалось, что называется «за один присест», похитить З тонны чистого золота стоимостью более 30 миллионов фунтов стерлингов. А ведь банки охранялись по всем правилам полицейской науки. После того как в той же Англии в 1963 году при обстоятельствах, до сих пор остающихся не раскрытыми, было совершено «ограбление века» — грабители остановили поезд, перевозивший деньги, и «облегчили» его груз на 2,5 миллиона фунтов стерлингов, — деньги и драгоценности стали перевозиться только в специально оборудованных броневиках под охраной автоматчиков, готовых открыть огонь в любую минуту. В самих банках с каждым годом появляются все более хитроумные устройства, предназначенные для охраны ценностей. В практику вошли сейфы с электронными запорами, телевизионные камеры, просматривающие каждого входящего, система сигнализации, при срабатывании которой налетчики оказываются в западне.
О каждом ограблении банка газеты сообщают под аршинными заголовками. На поиск грабителей бросаются специалисты высшего класса. Тем, кто поможет найти преступников, сулят большую денежную награду.
Когда же происходит не ограбление банка, а ограбление банком, газеты молчат и никто не взывает к правосудию.
— Что значит отмычка по сравнению с акциями? Что значит взлом в банке по сравнению с основанием банка? — ставил резонные вопросы один из героев брехтовской «Трехгрошовой оперы».
По сравнению с банкирами налетчики занимаются детскими забавами. Самые сенсационные кражи приносили грабителям несколько десятков миллионов долларов. А Кальви обвинили в «исчезновении» 1 миллиарда 400 миллионов долларов. Вот это действительно ограбление века.
Методы обогащения банков самые разнообразные. Они вздувают проценты за пользование кредитными карточками, норовят запустить лапу в сейфы попавших в их тенета предприятий, беззастенчиво грабят государственную казну.
Осуществляется это ограбление главным образом посредством незаконного, что, естественно, никого не останавливает, вывоза капитала за границу. Когда японцы придумали пословицу: «Деньги не имеют ушей, но слышат, не имеют ног, но скачут», они вряд ли представляли все возможности денег «скакать».
В деятельности Синдоны, Кальви и Ортолани вывоз капитала являлся едва ли не главной формой ограбления. Сколько денег перекачали они через границу, можно только гадать.
Одна из таких операций стала достоянием гласности. Выяснилось, что 12 ноября 1975 года швейцарский «Банко дель Готтардо» направил распоряжение миланскому «Банко Амброзиано» продать принадлежащие ему миллион 200 тысяч акций компании «Торо», В тот же день, как показали документы, оказавшиеся позже в руках следствия, в адрес «Банко Амброзиано» пришло распоряжение из миланской компании «Чентрале» срочно купить акции «Торо» и — какое совпадение! — на точно такую же сумму, которая указывается в распоряжении «Банко дель Готтардо». И хотя этот банк заломил за каждую акцию компании «Торо» цену 35 тысяч лир, когда на миланской бирже они котировались всего по 13 тысяч лир, никаких вопросов у покупателя не возникло, операция была мгновенно осуществлена. Без малого 40 миллиардов лир были перечислены в Швейцарский банк и беспрепятственно перекочевали через Альпы.