ший митрополит Восточно–Американский и Нью–Йоркский
Лавр». У Луки отвисла челюсть. Не было решительно никакой
возможности, чтобы данная информация ночью просочилась
техническим способом. Значит, она каким–то недоступным
пониманию, мистическим образом проникла в его мозг.
Лука Банник был подобен маргарину – ни вреда, ни пользы.
Маленький сухонький городской человек шестидесяти пяти лет
отроду. Его жизнь проходила тихо и незаметно для окружающих.
Никаких потрясений и побед. Работал юристом, иногда случа-
лось и соврать для пользы дела. Чаще вёл судебные процессы
в качестве бесплатно предоставленного адвоката. Как привык-
шая к цепи собака, он сорок лет ходил по одному маршруту из
дома к зданию районного суда и обратно. Даже пенсия не смогла
прервать это монотонное хождение. Несколько раз был женат,
жены в квартире Луки не приживались.
Банник происходил из семьи, где родились шесть сыновей, но
живых родственников у него не было. Родители прожили обыч-
ную нелёгкую жизнь, и ушли в положенный срок. Пять братьев,
не испытав счастья, безвременно умерли, не достигнув поло-
вины пути, каждый по–своему.
Так бы оно и катило к закату, но судьба преподнесла сюрприз.
Банник знал, что навсегда ничто не даётся. Первых школьных
красавиц к тридцати годам ждёт участь, борющихся с весом,
домохозяек. Тихие середнячки с годами становятся яркими
сильными личностями. Ранняя удача ведёт к десятилетиям пора-
жений. Слава – к забвению, богатство – к нищете, и наоборот.
Беда и счастье неотделимы, как сиамские близнецы. Жизнь каж-
дого человека напоминает метеорологический отчёт за апрель
– погоду месяца Пасхи, включая страстную пятницу. Лука диву
давался, почему же его бытие на протяжении шести с полови-
ною десятилетий было ровным, как площадь перед папертью?
Второй звонок дали через семь недель. На очередном судебном
заседании Лука ни с того, ни с сего ляпнул судье: – «Готовьтесь
- 12 -
к переезду, Виктор Петрович». Судья был возмущён не относя-
щимся к делу заявлением. Но к вечеру умер. Главное, что Лука не
мог понять механизм явления: никаких мыслей в голове, ничего
предвосходящего, и вдруг – «Готовьтесь, Виктор Петрович».
Как?! Откуда?! Зачем? Да, он был человеком верующим, но то,
что происходило с ним, никак не увязывалось с церковными
догмами. Грех? Если так, то в чем тут раскаиваться, ведь его–то
участия и вовсе не было? В итоге, плюнул и забыл.
Третий звонок, как положено, был последним. На исходе
зимы Банник, проходя под пятиэтажкой, вдруг беспричинно
остановился, и тут же в двух шагах перед ним, насмерть разда-
вив трёхцветную домашнюю кошку, на асфальт рухнула глыба
льда. Не остановись Лука – немедленная смерть. От такого не
отмахнёшься. Если Небеса обратили на человека внимание,
уже не оставят. Опять же, если действие от лукавого, то, надо
понимать, что по светлому замыслу лежал бы он сейчас, рядом
с кошкой, бездыханным праведником под льдиной на мокром
мартовском асфальте. С другой стороны, а что, если именно
лукавый под льдину подвёл, и весь эпизод от начала до конца его
рук дело? Но началось–то все с похорон, не кого–нибудь, а цер-
ковного митрополита. Проще всего, сказать, что нечистая сила
может принять любой облик, но митрополит Лавр, ведь точно,
настоящий. Как быть с этим? Понятно, что простой сельский
батюшка камня на камне от всех этих доводов не оставит, но
где–то в самых глубинах сознания Лука осознавал присутствие
светлых сил. Тяжёлые думы поселились в голове Банника... Он
явственно чувствовал предначертание, мучился полным неве-
дением к его исполнению, боялся согрешить действием, но ещё
больше боялся согрешить бездействием. Ведь, загубленный
талант тоже – грех. Наконец, не понимая дороги вперёд, решил
отрезать пути назад. Продал квартиру. Для верности, пожертво-
вал деньги на церковь. Прослушал «Многая лета» в свою честь,
по этому поводу. Сжёг документы, чтобы возврата точно уже не
было. И вышел из города.
Старался идти по сельским дорогам, углубляясь в лес все
дальше и дальше. Решил первое время по–возможности не
- 13 -
общаться с людьми. А там покажет… Лета на исходе, рисковать
особо нечем.
* * *
Следующий поход в Малые Корюки состоялся раньше поло-
женного срока: Мухтар упорно не желал добывать себе пищу и
банниковские запасы закончились за две недели. С первого раза
Луке уйти не удалось, пёс увязывался следом.
– Пошёл вон! Там тебя собаки разорвут.
После пятого возвращения Банник сел на бревно и задумался.
Затем встал, вынес из землянки постель, положил её у входа,
сказал собаке: – «Охраняй! Может, дождя не будет» и ушёл. Мух-
тар послушно лёг возле тряпок и с тоской посмотрел ему вслед.
По дороге в деревню лес обволакивал Луку утренними запа-
хами и звуками. Тропа толстым ужом извивалась в зарослях.
Одинокий заяц заинтересованно посмотрел на него и ввинтился
в кусты. Оторвавшемуся от стартовой страницы Яндекса горо-
жанину, поначалу трудно поверить, что главная для него новость
текущего дня вовсе не государственный переворот в Буркина–
Фасо, а именно этот незатейливый лесной зверёк на дороге. В
первые недели отшельничества в голове Банника иногда ещё
всплывал интерес к незавершённым процессам покинутого
мира. Хотелось узнать продолжение того или иного события.
Со временем ему все–таки удалось отделаться от фантомных
мыслей и научиться жить, интересуясь ближним окружением.
Проникшись дорожными впечатлениями, старик сам не заме-
тил, как первые избы Малых Корюк показались из–за деревьев.
Разговор с участковым полицейским не прошёл незамечен-
ным, в деревне Банника ждали. Так уж повелось, в русских
деревнях испокон века ожидают дождь, барина и чудо. На пер-
вой улице, увидев его через забор, женщина метнулась в дом,
минуту была там, выбежала из двора с полиэтиленовым паке-
том в руках и побежала следом за Лукой.
- 14 -
– Дедушка, а, дедушка…
– Чего тебе?
– Мужик уехал в Москву и пропал.