– В укрытие! Быстро!
Валентин оценил обстановку и первым рванул к эвакуационной кабине. Следом грузно топал Полубоярцев, подгоняемый Расуловым. Створки из бронестекла распахнулись у Валентина перед самым носом, и дважды успели закрыться и снова открыться, пропуская в камеру остальных. Взвыл автономный движок, кабина нырнула под землю, пронеслась по короткому тоннелю и пулей взлетела наверх, в удаленную операторскую, которую еще ни один взрыв в лаборатории не сумел повредить.
– Живы, – констатировал Расулов и косо посмотрел на Валентина. – Предупредить не мог?
– Я предупреждал, – пробормотал Валентин. – Что приборчик не наш…
– Инструкцию перечитай, – отрезал Расулов, ткнув пальцем в висящую на стене камеры распечатку. – Два раза, а только потом выходи.
Валентин виновато опустил голову. Известные системы автоподрыва сканер раскалывал на мах. Но кто мог поручиться, что в супертехнологичной части контейнера не скрывается дублирующая, неизвестная Кабэ система?
Никто. Валентин скрипнул зубами и принялся в очередной раз перечитывать инструкцию.
Сквозь прозрачные дверцы кабины он видел, как Расулов с Полубоярцевым работают с объектом. Как всегда, Полубоярцев разводил руками и сетовал на различные трудности, а Расулов в ответ наклонял голову и с полминуты напряженно думал. Потом следовал короткий жест, Полубоярцев радостно улыбался, изображение на мониторе менялось – и Полубоярцев снова виновато разводил руками.
Когда Валентин дочитывал инструкцию во второй раз, на груди зажужжал мобильник.
– Снова я, – доложил Анисимов. – Они вскрыли контейнер.
– Полтораста тысяч на дороге не валяются, – кивнул Валентин. – Будете брать?
– Уже, – сказал Анисимов. – Я просчитал возможный маршрут и выслал группу захвата. В который раз спасибо вам за «глушилки».
– В который раз пожалуйста, – улыбнулся Валентин. Новость его порадовала – теперь киллеры уже точно никого не убьют. – Отчет прочитали?
– Я пробил Мангалиева по базе, – сообщил Анисимов. – Вот на кого нужно Нострадамуса напустить.
– Он не любит работать на выезде, – ответил Валентин. – Собственно, именно поэтому мы и сидим в такой глуши. Придумаете, как заманить Хана в Демидовск?
– Вместе будем думать, – сказал Анисимов. – С увэдэ, фээсбэ и лично гражданином Мелентьевым. Ну и Нострадамус, надеюсь, не откажется?
– Не откажется, – кивнул Валентин. – Ему с нами нравится.
Это была хорошая идея, подумал он, опустив телефон. Телепат Нострадамус, выходящий на связь лишь с несколькими людьми в городе, главным образом со мной. Если попробовать взяться за меня покрепче и задать несколько вопросов, выяснится, что Нострадамус бережет своих друзей – вплоть до полной потери памяти у нападавших. Конечно, беречь миллиардера Иванова, у которого и без того двести человек личных охранников, намного легче, чем простого инженера Семенова. Так что никто не удивляется, почему могущественный телепат выбрал именно такой способ взаимодействия с человечеством.
Валентин дочитал инструкцию, и дверцы кабины наконец раскрылись. В операторской было уже полно народу – кроме приглашенных Валентином, сюда подошли еще трое сотрудников из отдела технологической разведки. Вся эта публика толпилась у казавшегося теперь совсем маленьким метрового экрана и оживленно тыкала в него пальцем.
– Ну, что у нас плохого? – спросил Валентин, неслышно подойдя сзади.
– Плохого?! – обернулся на голос стоявший в последнем ряду Силаев, руководитель киборгов. – Да это ж действующая модель нейрохолодильника! Хотел бы я поговорить с ребятами, которые ее сделали!
– А что такое нейрохолодильник? – поинтересовался Валентин. Он встал на цыпочки, вытянул шею и через плечо стоявшего впереди Панарина поглядел на экран. Вместо одного контейнера там крутились уже четыре объемные модели, мигающие каркасные схемы обозначали текущие операции. Убедившись, что красных участков в моделях уже не осталось, Валентин опустился на пятки и сделал шаг в сторону.
– Наконец-то! – воскликнул Панарин, поворачиваясь к Валентину лицом. – Что так долго?
– Инструкцию по ТБ изучал, – развел руками Валентин. – В этой штуке минимум два самоликвидатора…
– Четыре, – перебил его Расулов и укоризненно покачал головой. – Давно у нас ничего не взрывалось, вот и распустились!