Два нахала переглянулись.
— Нет, учитель, мы оба родились в год Огненной Лошади.
— Огненной Лошади? — удивился Ван Шанси.
«На колеснице огненных коней, воин, поднимешься до небес!», — невольно вспомнилось ему. Не об этих ли юнцах говорил Су Луань? Неужели они и есть его удача?
_________________________________
[1] Чан для жарки во фритюре.
Глава 7. Стратагема 順手牽羊. Уведи овцу лёгкой рукой
Даже малейшую слабость противника непременно используй.
Даже малейшую выгоду ни в коем случае не упускай.
Маленькая слабость противника — маленькое преимущество у тебя.
Солнце висело в зените, когда Ван Шанси вышел на тренировочную площадку. Окончательно протрезвев, он решил внимательнее присмотреться к тому, что ему досталось. Он начал разминку, его тело казалось потоком грации и силы, каждое движение — безупречным танцем смерти. Потом Ван приказал Юаню Байфу нападать на него.
Тот повиновался. Ван Шанси наблюдал. Юань, словно горный ручей, стремительный и неудержимый, обрушил на него град ударов. Его меч, казалось, танцевал в воздухе, оставляя за собой призрачные следы, при этом паренек буквально порхал, используя любую опору — от каменного столба до ограды ворот, и предсказать амплитуду его странных, рваных, сумасшедших движений Ван Шанси не мог, хотя тратил на них всё своё внимание. «А ведь и вправду Бяньфу, Летучая Мышь, — дошло до Шанси, — это движения нетопыря под луной! Путь его меча — это путь безумной Летучей мыши, непредсказуемой и убийственной».
А вот Фэн Цзиньчэн отличался грацией воды, обтекающей препятствия, но дробящей камни, при этом юнец обнаруживал любопытное свойство: временами он просто исчезал из виду, умудряясь слиться с деревом или кустами самшита. Его непредсказуемость была колдовством кладбищенского ёгуя, лживыми превращеньями ночных призраков. И ещё: оказалось, мальчишка одинаково хорошо владел левой и правой руками, что создавало проблемы для незнакомого противника.
Странные всё же ребята! Ван Шанси задумался. Когда они взяли в руки мечи, сталь запела иначе. Их движения, казалось, отрицали законы бытия, их удары были подобны порывам ветра, непредсказуемым и смертоносным. Их искусство меча было не знало правил боя, а было виртуозной импровизацией, симфонией, превосходящей любую партитуру.
А потом случился странный казус. Ван Шанси заставил учеников сражаться друг с другом: хотел посмотреть их возможности со стороны. Но ничего не вышло! Цзиньчан послушно ринулся на Бяньфу, тот мгновенно парировал удар…И обоих тут же отнесло друг от друга на три чжана! Оказавшись на краях боевого ристалища, оба удивленно переглянулись.
— Это что, тот самый меч силы из подземелья? — изумился Цзиньчан.
Бяньфу покачал головой.
— Вовсе нет, тот в спальне, а это мой старый клинок, что подарил отец мне на пятнадцатилетие…
Цзиньчан подошёл ближе.
— Ну да, тот самый. А с чего тогда меня отбросило?
— А меня с чего? Давай ещё раз. Я нападаю.
— Давай.
Но стоило мечам скреститься, соперников снова раскидало по краям боевой площадки. Ван Шанси поинтересовался.
— А вы раньше когда-нибудь дрались друг с другом?
Оба покачали головой
— Нет, не приходилось. С чего нам драться?
— А вы можете прикоснуться друг к другу?
— Конечно, в подземелье Бяньфу у меня на плечах сидел, — в доказательство своих слов Цзиньчан положил руку на плечо Юаня. Ничего не произошло.
— Странно…
Ван Шанси вновь вспомнил тот момент на экзаменах, когда Сюй Хэйцзи в сердцах велел Гэ Чжэню выставить этих ребят. Они тогда, не глядя друг на друга, в считанные секунды сломали его. И то же самое произошло сегодня утром. Но почему они не могут драться друг с другом, но так легко свалили Гэ Чжэня? Ван мрачно скривился. Вообще-то, что скрывать, в его глазах Гэ Чжэнь был ничтожеством: гора мышц и полное отсутствие боевых талантов. Его удары как взрыв вулкана: хаотичные и разрушительные, но лишенные тонкости и контроля. «Как можно научить летать камень? — ворчал Ван, наблюдая за Гэ. — Он как булыжник, годный разве что стены подпирать, но не творить боевое искусство…»
Новые же ученики удивили учителя. Ван Шанси запомнились слова его дружка Цзян Цзуна о том, что учеников можно выставить на турнир Золотого Дракона. До него было ещё два месяца. Но стоило ли? Турнир Золотого Дракона выявлял сильнейшего. Арена напоминала поле брани, доспехи сияли на мускулистых телах, а зрители, как стая голодных грифов, жаждали крови и триумфов сильнейших. Мастера клинка выходили один за другим, их движения были отточенными гранями совершенства, помноженными на ярость. Каждый выкладывал на алтарь победы свою душу и жизнь. Клинки, словно молнии в грозовом небе, рассекали воздух, оставляя за собой лишь призрачный след надежды…