Неожиданно за его спиной раздался голос Ши Цзинлэ, которая появилась несколько минут назад, и с кривой улыбкой слушала разговор мужчин.
— Конечно, не любит. Зачем ему это? Вернись я домой — и он знает, что никто не позволит ему с сынком его никчёмным, моим непутёвым братцем, по притонам шляться, каждый день пьянки устраивать да по гарнизону с девками блудными разгуливать, память матери покойной оскорблять! Я быстро положу конец их мерзким забавам!
— Что ты говоришь, дочка? Должны же воины отдыхать от ратного дела…
— Со шлюхами? Хорош отдых! Конечно, лучше места для восстановления боевого духа не найти! Безусловно, в притонах воины обмениваются стратегическими планами и изучают тактику ведения боя, а не тратят деньги казны на сомнительные удовольствия. И именно так их и запомнят: не как отважных защитников, а как посетителей злачных мест! А потом эти воины с утроенной яростью бросаются в бой, ведомые лишь благородными порывами и кристально чистым сознанием! Ну что ж, если это и есть секрет непобедимости армии, я рада за нашу империю! Да здравствует разврат и порок — залог нашей безопасности!
Звучный голос Ши Цзинлэ прозвучал, словно лезвие меча, рассекающее тишину. Ши Шэнься замер на мгновение, его взгляд, обычно исполненный мудрости и величия, потемнел. Перед ним стояла его любимая дочь, дерзкая и умная не по годам. Ее слова, сказанные с прямотой, свойственной лишь молодости и невинности, звучали излишне укоризненно.
— Дочь моя, — начал Ши, его голос был ровным и спокойным, — воины — не машины для убийства. Они — люди, и тоже нуждаются в отдыхе, в утешении, в забвении тягот войны. А выбор способа отдыха — это вопрос личных склонностей.
— Так кто же, как не начальник имперской гвардии, покажет пример своим подчиненным? А что показываешь ты? Ну, ничего, я вернусь домой и наведу там образцовый порядок…
Ши Шэнься замахал руками.
— Ну что за глупости, дочурка? Ван Шанси присмотрит за тобой, и поклонник твой вон, красавец редкий, тоже согласился везде тебя сопровождать. Оттого, что две дурочки сгинули, не стоит шум поднимать. Ты просто без оружия никуда не выходи, и нос держи по ветру.
— Отец… — немой упрёк, прозвучавший в голосе дочери, Ши Шэнься постарался не расслышать.
Ши же, будучи особой разумной и поняв, что упреки на папашу не действуют, угрозы — тоже, махнула на него рукой, после чего, однако, вспомнила, зачем пришла.
— Господин Ван, директор просил вам передать, что ждёт вас сегодня на собрании в директорском корпусе в час Козы. Он просил, чтобы вы пригласили и господина Цзянь Цзуна.
Ван Шанси кивнул, хоть и поморщился.
— Каждый день собираемся, а толку чуть. При дворе-то что говорят об этом, Ши?
Ши Шэнься пожал плечами.
— Считают, что какая-то сумасшедшая баба обозлилась на красавиц. И даже имя называют — Мао Лисинь. Она ведь была признанная красавица Чанъани, а выбрали совсем других девиц. Говорят, она злобу затаила и решила со всеми красавицами посчитаться.
Бяньфу сжал кулаки, а Цзиньчан и Ши Цзинлэ, не сговариваясь, усмехнулись.
— Мао Лисинь в спектакле в первом акте появлялась, весь второй и третий тоже на сцене то и дело мелькала, в четвертом и пятом — Лиса со сцены вообще не сходила! Как же она могла Сюань и Исиня прибить? Когда Сюань ушла, она со мной пела, когда Исинь ушёл, она в лучах славы купалась и до утра с актёрами и музыкантами оставалась, — попыталась вразумить папашу Ши Цзинлэ.
Не убедила.
— Она — актриса опытная, могла и вместо себя на сцену кого-то выпустить, а сама втихаря все провернула.
Цзиньчан расхохотался.
— Мао Лисинь, «актриса, которая убьёт вас… своим талантом»? Конечно, Мао и «Любовь луны к персику» сыграет, и «Танец бабочки над могилой императора» исполнит, но чтобы одновременно на сцене петь, да ещё и двоих красавцев в павильоне в двух ли от театра прикончить? Симбиоз искусств, она гений….
Ши спокойно пояснила ему, нисколько не смущаясь присутствием отца, Ван Шанси и Бяньфу, принесшего на стол новые пирожки и мрачно слушавшего разговор.
— Папаша зол на Лисинь, она отказалась выйти за его сына, моего братца Шэньцю. Отец желал породниться с влиятельным домом Мао, но Лисинь натянула ему нос. А по мне, правильно сделала: с чего связывать себя с далеко не самым блестящим представителем рода Ши? Она что, не знала о его похождениях? Разве могла она разделить ложе с тем, чья душа запятнана пороком?
— Что ты несёшь, я просто хотел, чтобы он остепенился!
— Так и показал бы ему пример степенной жизни! А так, каков папаша, таков и сынок! Как поёт старый петух, так учится петь и молодой!