Академия, обычно тихая и умиротворенная, давно превратилась для Цзиньчана в кипящий котел подозрений. Каждый шорох, каждый взгляд казались исполненным зловещего смысла. Преподаватели и студенты — все были вовлечены в этот зловещий спектакль, где роль жертвы досталась юной наивной Лю Лэвэнь. И только истинный виновник, скрываясь в тени, потирал руки, наслаждаясь плодами своей гнусной победы. Раскроется ли правда когда-нибудь, или имя насильника и убийцы навеки останется погребенным под слоем лжи и интриг?
От мрачных мыслей его отвлёк вопрос Ши.
— Ты будешь участвовать в спектакле, Золотая Цикада?
— Кто это придумал?
— Когда комиссия признала, что во всем виноват Му Чжанкэ, Сюй Хэйцзи возликовал. И директор настоял на праздничном спектакле. «Именно сейчас, — провозгласил он, — когда тьма сгущается, нам нужен свет мудрости великого Кун-цзы!»
— Кстати, а с Му Чжанкэ Лю Лэвэнь была близка?
— Вовсе нет, они почти не сталкивались, тот с ристалища днями не выходит, в стихах, как и ты, ничего не смыслил. Сколько не вспоминаю, не могу припомнить, чтобы они где-то сталкивались.
— А принц Ли Цзунцзянь? Он был с ней близок?
Ши завела глаза под потолочные перекладины.
— Он человек милый и вежливый. И мил и вежлив со всеми. Я как-то видела их в библиотеке, он читал ей какие-то стихи из старой книги. И в Сиреневой Беседке принц тоже часто бывал. Но ели между ними был роман, я о таком не знаю.
Цзиньчан вздохнул. Незнание широкой публики о романе не исключало самого романа, такое не афишируют. Да только мог ли принц увлечься такой дурочкой, как Лю Лэвэнь? Ли Цзунцзянь был известен физической слабостью и острым умом. Он видел людей насквозь, словно хрустальные вазы, наполненные мутной водой. И не терпел кукол. Лю Лэвэнь, полевая ромашка, выросшая среди каменных стен Чанъани, юная кукла, набитая ватой, была не нужна ему. Ему нужны были партнеры, равные ему по интеллекту.
Если же принц заметил Лю Лэвэнь, выделял ее из толпы, то зачем? Возможно, он просто развлекался, устав от бесконечных сложностей его непростой жизни? Или же он видел в ней что-то, что позволило бы укрепить его положение при дворе? Но принц Ли Цзунцзянь после поражения на турнире сразу был препровождён Ло Чжоу и его людьми в свои покои, и под охраной двух стражников оставался до глубокой ночи. Убить Лю Лэвэнь он никак не мог.
Глава 23. Стратагема 以逸待勞 В покое ожидай утомлённого врага
Силы, связывающие врага,
Проистекают не из открытого противоборства
— Цзиньчан, постой! — Ши окликнула его уже на пороге.
Тот сразу вернулся.
— Я совсем позабыла про её увлечение алхимией! Она от дяди набралась даосской мудрости и постоянно ошивалась среди наших алхимиков! Хуан Молинь, Бай Цзян и Хэ Гунмин, двое последних — актеры нашего театра, — все они жаловались, что она им проходу не дает, досаждает рассуждениями про цзиньдань, пилюлю бессмертия, про трансмутацию элементов в «нэй дань» и про «сянь тай», «бессмертный зародыш». Господин Цзянь Цзун, декан факультета, тот вообще, видя её, тут же нырял в первую попавшуюся аудиторию и запирался в ней.
— О! И ещё! — вскинулась Мао Лисинь. — Лю Лэвэнь была помешана на моде. Она замечала новые вышивки на халатах и новые заколки, никогда не пропускала ни одной модной новинки. Ее комната была полна сундуков и шкатулок, где хранились шелка всех цветов, нефритовые гребни, перламутровые пудреницы и ароматические масла. Они с Сюань Янцин проводили вместе часы, любуясь своим отражением в зеркале и пробуя разные прически и формы бровей.
Цзиньчан кивнул. Он уже слышал об этом. Но что это давало? Ему всё время казалось, что он бродит рядом с разгадкой, но стоило ему подойти ближе, всё затягивало болотным туманом. Однако у него оставалось две возможности: использовать баоцан, и «ударить по траве, чтобы спугнуть змею». Выманить убийцу из норы даже ценой риска для жизни. Но что именно предпринять, если он совершенно не понимал, кто эта змея?
— Хорошо, я понял… — тихо обронил он.
Это было ложью. Ничего он не понимал.
— Передай привет Бяньфу! — промяукала ему вслед Лисинь. — и сам будь осторожнее.
— Полагаешь, мне грозит опасность?
Он и сам прекрасно знал, что рискует, но Лисинь задумалась.
— Этот убийца не из смельчаков, но он потому и страшен, что нападает исподтишка.