— Нет, не нужно.
— Но почему? Если так можно разобраться во всём…
— Нельзя, — Цзиньчан уверенно покачал головой. — Ответ на всё у меня есть, просто он тонет в море ненужных сведений. Я убежден, что знаю правду, просто не могу выговорить её.
— Но ты уверен, что ни Ши, ни Лисинь не угрожает опасность?
— Нет. Они сейчас вместе и каждая владеет оружием. Убийца не сунется к ним.
— Ты уверен?
— Да. Принеси мне пирожки и немного вина.
С чаркой вина и блюдом с пирожками Цзиньчан уединился в спальне. Здесь он попытался разобраться в сообщенном ему сегодня девушками, и в самом себе.
Итак, что он знал об убийце? Убийца неловок в обращении с мечом. Но все, кроме обучающихся на факультете боевых искусств, подходят под это определение.
Убийца хорошо знает академию, распорядок дня и прекрасно ориентируется в пространстве Гоцзысюэ. Ну и что? За месяц обучения все перестают блуждать по коридорам и легко находят нужные аудитории.
Убийца, хоть это и предположение, хотел умертвить Лю Лэвэнь и представить дело так, чтобы виновником был объявлен победитель турнира. При этом он озаботился тем, чтобы всё внимание охраны было перенесено на принца Ли Цзунцзяня, для чего не поленился подбросить донос в Цзяйсянат.
Все это было умно, грамотно и дальновидно. Задумано мастерски… на первый взгляд. Но на второй, более внимательный, лакун и брешей в его замысле было немало.
Он рисковал тем, что Лю Лэвэнь могла и не выйти встречать победителя турнира или выйти не одна.
Он рисковал, гримируя лицо, и тем уже указывая на личность человека, далёкого от боевых искусств.
Он рисковал тем, что победитель турнира мог оказаться куда более ловким, нежели убийца, что и произошло.
Всё это рисовало для Цзиньчана противоречивый портрет убийцы: человека умного, но самонадеянного, способного на любую глупость.
Он ли обесчестил Лю Лэвэнь? Если да, то зачем? В академии десятки девиц куда красивей. Значит, он желал подняться до известных степеней — уже при дворе? Как бы поступил Чжао Гуйчжэнь, узнай он, что его племянница живет с кем-то в академии? И если бы сама Лю сказала ему, что любит соблазнителя и хочет замуж за него? Наверняка, Чжао Гуйчжэнь согласился бы на брак, а что ему оставалось бы?
Было ли это насилием или Лю добровольно согласилась на связь с этим человеком? Судя по словам Ши и Мао, она была довольно наивна и глупа. Возможно, никакого насилия и не было.
Тут Цзиньчан задумался. Дня него самого Лэвэнь никакого интереса не представляла, но мужчинам постарше от девицы нужна только молодость, а кожа Лю была гладкой и сама она походила на девочку. И потому, возможно, этот человек прельстился и Лю, и возможностью через брак войти в придворные круги.
А это рисовало уже не образ студента, но человека средних лет, педагога или декана.
Допустим, всё это так. Однако дальше события приобрели странный оборот. Лю Лэвэнь была объявлена первой красавицей, и она… неожиданно влюбилась в Исинь Чэня. Для совратителя это была двойная катастрофа. Если Лю выйдет замуж за Исиня, то ему уже никогда не жениться на ней, а его связь с ней после брака неминуемо станет известной, и тогда не сносить ему головы: ведь глупенькая Лю обязательно назовет своего совратителя.
Если так, то понятно стремление убийцы разделаться с Лю Лэвэнь накануне свадьбы и заставить дурочку замолчать навсегда. Но что тогда слышала Ши в день турнира? Совратитель остался конфидентом Лю? Она советовалась с ним по поводу нового романа? Или это вообще был посторонний человек? Нет, едва ли: ведь именно убийце надо было выманить Лю из пиршественного зала. Но тогда всё оказывалось ещё более странным.
Однако очевидно: если бы замысел убийцы осуществился, Лю Лэвэнь была бы удушена, а виновным объявлен победитель турнира, на него повесили бы и совращение девицы. И едва ли он смог бы доказать свою невиновность. Убийца остался бы в стороне, и его никто никогда не смог бы ни в чём обвинить.
Однако и тут преступник оказался излишне самонадеян и просчитался. Он оказался изувеченным и вынужденным прятаться. За что он убил Сюань Янцин? Не потому ли, что Лю проболталась Сюань о чём-то, а та сказанула что-то при убийце? Тут оставалось лишь гадать. Исинь тоже, похоже, пришёл к себе не вовремя и увидел что-то ненужное. А глупенького Му Чжанкэ сделали козлом отпущения.
Но этой истории не суждено завершиться так, как хотел убийца. Его образ жизни не может не измениться: ему теперь не до веселых сборищ и театральных постановок, даже со старыми друзьями не посидишь…
Он теперь носит, и всегда обречён носить клеймо позора — отсечённый мизинец, изувеченную руку. Пока ему удаётся прятать её, но шило в мешке долго не утаишь. Рукава халата скрывают уродство, но каждый раз, когда ему приходилось поднимать кубок вина или брать в руки кисть, он не может не чувствовать свою ущербность…