Спенсер признал, что почтовые станции работали как часы, выдавая нам свежих лошадей без намеков на мзду. На четвертый день мы свернули в направлении городка Рени, от которого по Дунаю было всего несколько километров вверх по течению до нужного нам Галаца.
Городок встретил нас странно. Гремели пушечные и мушкетные выстрелы. Все население высыпало на улицы и, вооружившись чем попало и обливаясь потом, изо всех сил колотило по кастрюлям и старым чайникам. Вокруг носились мальчишки, вопя что есть мочи и размахивая тряпками. Многие взрослые от них не отставали. Казалось, мы попали в разгар шумного карнавала или какого-то языческого праздника.
— Саранча! — кричали вокруг.
Мы пронеслись в порт под громкое «Пади!» нашего кучера, чудом никого не задавив. Эдмонд испуганно жался в углу кареты, сжимая в руках наши паспорта. Удивительно: у Спенсера, человека со стальными яйцами, оказалось две фобии — продажные чиновники и саранча!
— Ужасная страна! Что еще она нам преподнесёт на прощание⁈
Все обошлось. Даже пограничник, оказавшийся, к моему удивлению, греком, не стал нас мурыжить. Ему не терпелось убежать, чтобы спасать свой сад. Быстро сделав нужные отметки в наших бумагах, он дал команду солдатам кордона поднять шлагбаум — символ границы Империи в провинциальном порту. Мы покидали Россию.
Спенсер рванул к пристани, чтобы найти лодочника. Он смешно все время оглядывался на бегу и приговаривал:
— Страшная страна! Ужасная страна!
Я ничего страшного и ужасного не заметил. Саранча нас не атаковала, как довелось испытать Микри в детстве. Здесь, в России, я нашел хороших друзей и устроил жизнь родных. Все страшное и ужасное впереди — в загадочной Черкесии, куда мы так стремились.
Я тащил сваленный на меня багаж и думал: «Померанцев исполнил со мной классический развод на доверии. Не то же самое ли я собираюсь проделать с человеком, который называет меня другом и кунаком? Возможно ли истинное доверие между нами, если я еду за ним шпионить?»
Тем не менее, стыдно мне не было. Только легкое волнение, как в начале любого путешествия или его нового этапа. Меня ждали черкесы и их остро заточенные кинжалы.
[1] Татарское название Евпатории. Считается, Козлов — это искаженное «Гезлев», переиначенное русскими после присоединения Крымского ханства
[2] Л. Ф. Герси исполнял по совместительству обязанности консула России в Трабзоне с 1830 по 1850 год.
[3] Чтобы избежать обвинений в использовании расхожих штампов, авторы информируют: эти слова — почти дословная цитата из книги Э. Спенсера.
Nota bene
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.
У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: