… Барашек был восхитителен, чего я, признаться, не ожидал. Адония с гордостью смотрела на меня, радуясь моей оценке. И не мешала, понимая, что мне сейчас трудно разговаривать, настолько я был увлечен едой. Но было видно, как её распирает любопытство. И стоило мне только на мгновение оторваться от еды, чтобы подлить себе и ей вина, она не удержалась.
— Ну, расскажи, какими судьбами ты здесь? И надолго ли?
Подозреваю, что ответа на второй вопрос она ожидала с бОльшим нетерпением.
Я не стал вдаваться в подробности. Ответил коротко, указывая на основные обстоятельства. В тот момент, когда я начал сетовать на судьбу, рассказывая о трудностях с жильем в Одессе, Адония на глазах начала загораться и уже с трудом сдерживалась, чтобы дослушать меня до конца.
«Что это она так радуется моим проблемам?» — недоумевал я.
— Так что, пока ума не приложу, куда мне девать сестру с ребенком? — закончил я свой рассказ на жалобной ноте.
Была бы Адония чуть более опытна в женской науке, конечно, выдержала бы должную паузу, изобразила бы полную свою незаинтересованность, а не только лишь желание прийти на помощь человеку в сложной ситуации. А так, едва дождавшись финала моего монолога, она выпалила:
— Я могу помочь! — и тут же покраснела, понимая, что выдала себя.
— Как⁈ — я изобразил только большое удивление и нечаянную радость, успокаивая Адонию, теперь уверенную в том, что я не раскусил первопричины её помощи.
— Отец и братья через два дня уплывают за апельсинами в Смирну. На все лето. У нас освобождаются две комнаты. Полтора рубля в сутки без обеда, — Адония уже взяла себя в руки, говорила сухо, по-деловому.
— Так ты становишься полноценной хозяйкой на все лето⁈ — выразил я свой восторг.
— Да! — Адония гордилась собой. — Ну, что, годится тебе такое предложение?
— Адония! — я сложил руки в молитвенном жесте. — Тебя мне сам Господь послал! Что ты спрашиваешь⁈ Конечно, годится! Я просто в себя не могу прийти от счастья!
Тут я не кривил душой нисколько. Как можно кривить, когда такая гора — с плеч!
— Да, тебе повезло! — Адония приняла моё восхищение. — Тогда, третьего дня в полдень, можете заселиться. Запомни адрес — Красный переулок.
— Спасибо! А… — я был готов выразить некое сомнение.
— Что? — Адония по привычке не дала мне договорить, не готовая пожертвовать своим «триумфом».
— Отец и братья будут согласны?
— Конечно! — фыркнула «козочка». — Рады будут, что я так быстро нашла жильцов. Лишние деньги, сам знаешь…
— Да, да! — согласился я. — Никогда не бывают лишними… Кстати, сколько я должен за этот прекрасный обед?
Спрашивая, я уже вытащил золотой пятирублевик.
— Ты что⁈ — Адония даже в лице изменилась. — Спрячь немедленно! Такие деньги! И никогда, слышишь, никогда, в нашем городе не показывай полуимпериал!
— Да, но обед?
— Через три дня в полдень за все сразу и расплатишься! — решила гордая хозяйка.
— И ты не боишься…
— Нет, не боюсь. Я вижу, ты хороший человек. Не обманешь. Даже если вдруг откажешься от комнат, все равно придешь и отдашь мне плату за обед.
Она была прекрасна в этот момент. Очень спокойная и уверенная в себе. Да и во мне тоже.
— Спасибо, Адаша!
— Почему все ж таки Адаша? — озорно сверкнула глазами.
— Так милее. Так тебе больше идет.
— Пусть — Адаша! Пока, Коста!
Я развернулся, пошел на выход. Остановился. Один вопрос не давал мне покоя.
— Адаша! — обернувшись, я позвал девушку.
— Да!
— А почему апельсины?
Адония улыбнулась, понимая суть моего вопроса.
— Апельсины Одессу спасли.
— Надо же! — я покачал головой. — Кто бы мог подумать⁈
— Да! — воскликнула Адония.
— И как они это сделали?
— А вот через три дня и расскажу!
— Ну, теперь мне уже некуда деваться! — я улыбнулся.
— Да! Некуда! — Адония взмахнула юбкой, побежала на кухню.
… Решил выдвигаться к Куликову полю, чтоб не искать Карантинный спуск впотьмах.
Шел, улыбаясь всем подряд. Сытный обед, великолепная компания, решение первоочередной проблемы с размещением родных — славный выдался денек! И до чего приятная девушка!
Хороша Адаша, но не наша! Мне не нужна короткая интрижка, слезы прощания или злость на сестру из-за меня, поматросившего и бросившего. Мне скоро двигаться дальше, у меня своя цель и свои обязательства, и включать в этот пасьянс молодую девушку — просто непорядочно.
Я так глубоко задумался, что не заметил привалившегося к стене дома спящего возчика-чумака. И, на свою беду, споткнулся о его бесцеремонно вытянутые ноги.