— Наши новые ледоколы уже сопровождают первые торговые суда, Ваше Величество, — вслед за адмиралом со своего стула приподнялся министр транспорта — слегка располневший мужчина пятидесяти лет.
Император молча кивнул. В целом он был доволен действиями своих подданных. Насколько вообще можно быть довольным, стоя на краю пропасти.
Тарасов тем временем продолжал доклад:
— Также хочу обратить ваше внимание, что стало известно о третьем прорыве полчищ Саранчи. На этот раз пала Варшава. Как в случае с Гданьском и Краковом, врага удерживают в стенах города, бои идут на улицах, счёт жертв среди гражданского населения уже перешёл на сотни тысяч.
Император устало потёр глаза и пробормотал:
— Жертвуем сотнями, ради спасения миллионов. Ну и бессердечная ты сука, математика.
Услышали его только Тарасов и ещё один советник, сидевший по левую руку.
— Я хочу выслушать мнения Совета Светлейших князей и уважаемых советников, — громко провозгласил государь. — Ваши мысли и предложения.
Александр Восьмой сознательно открыл это ящик Пандоры. Уже через пять минут поднялся такой гвалт, что все выкрики смешались для него в белый шум. Идеальные условия, чтобы пораскинуть мозгами. Порой его мозг выхватывал отдельные полезные тезисы из общего гула голосов, который порождали светлейшие князья, министры и советники. Кто-то уже в уголке тихонько бил морду своему оппоненту, пока государь не видит. И он правда не видел. Император напряжённо думал.
Через четверть часа, когда количество вызовов на дуэли достигло десятка, а накалённый добела воздух начал обжигать лёгкие, Император встал со своего места и громко произнёс:
— Я принял решение!
Его голос раскатом грома прокатился под сводами зала совещаний. Мгновенно повисло молчание. Лишь один короткий удар и последовавший за ним всхлип откуда-то из угла нарушили тишину.
— Российскую Империю ждут очень тяжёлые времена… — вкрадчиво заговорил государь, но каждое его слово было весомым, как выстрел из крупнокалиберной корабельной пушки.
Государь изложил план, который его прадед и его советники разработали больше сотни лет назад. Как раз на такой случай.
— … города, захваченные Саранчой, мы должны отбить, — завершил свою речь Император. — Пока основные силы императорской армии ведут бои на южных границах, западные дивизии займутся освобождением городов.
Это предложение вызвало новый гвалт голосов и возмущённые выкрики. Сильнее всех был недоволен Светлейший князь Деникин.
— Государь! Если вы отведёте ваши дивизии, то мы не сможем удержать фронт! У нас не хватает боеприпасов и продовольствия, а Саранча напирает!
— Если нам не удастся закрыть прорывы, то на ваши крепости нападут с тыла, Ваша Светлость, — грозно отвечал Император. — И уже никакие боеприпасы или пополнения вас не спасут. Держитесь. Если придётся, лично возглавьте свои дружины, но граница должна устоять! Это ясно?
В комнате стало невыносимо жарко. Деникин опустил глаза и сел на место.
— Да, государь.
— Хорошо. Мои сыновья лично возглавят войска, брошенные на освобождение городов. Кстати, где они?..
Александр оглянулся, но из четверых сыновей среди присутствующих увидел только цесаревича Алексея. Он вопросительно взглянул на наследника, а тот лишь пожал плечами.
— Иннокентий! — позвал Император. У дверей поднялся со стула высокий и бледный человек средних лет. Один из самых преданных слуг и гувернёр царевичей. — Что происходит? Они должны быть здесь!
— Взгляните в окно, Ваше Императорское Величество. Они там.
Государь, не понимая, что происходит, встал со своего кресла, подошёл к высокому окну и приоткрыл форточку. В спёртый воздух зала совещаний ворвался свежий ветерок. И чьи-то яростные крики. На земле и деревьях уже лежал снег. А по саду носились трое полуголых царевичей. Владислав и Ярослав убегали от Павла, который приехал сегодня утром из Пятигорска по просьбе отца. Крики исходили от него. Павел гонялся за старшими братьями и время от времени вступал с ними в схватку.
То они валялись по земле, то боролись на руках, то отжимались. И при этом не отдыхали! Владислав и Ярослав были хорошо подготовлены, и в их случае выносливость не вызывала удивления. Но Павел… Он ведь сражался с куда более сильными соперниками и не выказывал усталости! Порой даже противостоял им обоим одновременно!
— Это всё Дубов, государь, — шепнул подошедший Иннокентий. Золотая ливрея горела в солнечных лучах. — Он дал царевичу какую-то пилюлю… тренировки, кажется. К сожалению, я мало что узнал о ней. Это рецепт из архива рода Дубовых. Но, полагаю, он мало чем отличается от подобной пилюли императорского рода. На всякий случай я проверил в нашей библиотеке. Ничего серьёзного. Обыкновенная усиливающая пилюля. Если правильно использовать, то эффект останется на всю жизнь.