Барон почувствовал, как его тело вновь наполняется звериной силой, и вскочил на все четыре лапы.
— Р-р-р! — прорычал он, требуя ещё крови.
Во втором обличье его сознание и без того урезалось, становясь почти звериным, а тут ещё и несколько дней нескончаемых сражений.
Воины, увидев его оскаленную пасть, отшатнулись. Да, звериные Инсекты были не особенно в чести из-за того, что его обладатели могли потерять контроль над собой. Но дружинники испугались инстинктивно. Они уже привыкли к обращениям своего нового командира, который не раз спасал им жизнь. А количество убитых им врагов уже перевалило за сотню.
— Твою мать… — вдруг выругался воин в белом.
— В чём дело, Зрячий? — обратился к нему командир элитных десантников, седой мужчина со шрамами на лице, которых прибавилось за время сражения. Он встал внизу горы обломков, на которой находились Маститов и воин в белом.
Вокруг ещё шло сражение, но натиск Саранчи после смерти офицера стал слабее. Пехота, богомолы и носороги нападали, но порой не на людей, а друг на друга. Без чёткой телепатической связи с офицерами они выходили из-под контроля.
Про себя Маститов удивился, почему воина назвали Зрячим. Неужели у него нет имени? Человеческая память тут же подсказала ему, что имени воина никто из десантников и дружинников действительно не знал. Но он видел, кто командует Саранчой, поэтому его прозвали Зрячим.
— Третий узел убит, — сказал Зрячий.
— Это же хорошо, разве нет? — вскинул одну бровь командир десантников.
— И да, и нет. Появился четвёртый, и он стягивает все силы к себе, на север отсюда.
— Там, где случился прорыв, в центре города, — кивнул мужчина. — Ну и что? Значит, убьём и его.
Маленькие чёрные стёкла в шлеме Зрячего недобро блеснули.
— Если сможем… — сказал он, прыгая вниз и беря направление на север.
Где-то на верхних ярусах Облачного Древа
Николай
Желание врезать по наглой блондинистой морде Брокова было столь сильно, что левая рука, сжатая в кулак, начала медленно приближаться к его едальнику. Золотое сияние, окутавшее нас, сопротивлялось и обжигало, но плевать на боль. Сейчас я ему врежу. Альфачик тоже рвался в бой, хотел перегрызть глотку княжичу, но я мысленно усмирил его. Он мой. Только мой. Моргала выколю. Пасть порву!
Начну с моргал. Даже два пальца смог выставить вилкой. А вот ухмылка с лица Брокова испарилась, в глазах снова появился страх. Он не мог пошевелиться и увернуться.
— А вы… сильны, Ваше Благородие… — прохрипел, тужась, патриарх Лесниковых. — Прошу… остановитесь… пока не поздно…
— Нина? — вдруг раздался удивлённый голос княжны позади меня.
А потом мне на левую руку легла узкая ладонь шатенки. Она как ни в чём не бывало стояла рядом и улыбалась.
— Ты же… — процедил я и скосил взгляд на грудь.
В ткани куртки белела небольшая дыра, а под ней на белой коже виднелся свежий розовый шрам.
— К-как?
— Род Лесниковых известен… своими целителями. — По лбу патриарха Лесниковых катил пот.
Своим Инсектом он пытался удержать нас внутри поля из золотого сияния. Полагаю, это был защитный дар, но герцог Лесников использовал его, чтобы сковать нас. И довольно успешно.
— Я убью его, — процедил я, но давление ослабил. — Имею право: он пытался убить меня и чуть не убил баронессу Метельскую.
— Не здесь, Ваше Благородие, — выдохнув, покачал головой герцог и вытер пот рукавом.
— Давай, старик! — снова осклабился Броков, поняв, что опасность миновала. — Убери его с глаз моих. Давно пора было исключить этого полукровку из турнира. Здесь место только чистокровным…
— Ещё слово, ублюдок, и я сама прикончу тебя! — взревела Лакросса, вставая справа от меня.
В её руке появилось копьё. И оно сияло силой. Полагаю, пробьёт даже защиту Лесникова.
— Как смеешь ты, горная козлиха…
У Брокова совсем уже фляга засвистела. В своей бессильной злобе он стал смешон и жалок. Мне вдруг резко расхотелось его убивать. Нина жива, я тоже. Надо ему врезать просто из чувства справедливости…
Но герцог Лесников первым нанёс княжичу сокрушительный удар.
— Заткнись, щенок, — устало произнёс он.
— К-как ты смеешь⁈ Я, княжич…
— Да-да, — отмахнулся Лесников, на губах его появилась лукавая улыбка, а в глазах заплясали озорные огоньки. — Ступай домой и поплачься родителям, пока они у тебя есть. Ты исключён из участников турнира Кубка Кикиморы за две попытки убийства, все очки будут распределены между членами вашей команды. Одно дело — грязно играть, и совсем другое — убивать. Ах да, чуть не забыл… ходят слухи, что против рода Броковых объединилось больше дюжины слабых родов. Так что поторопись.