Событие четырнадцатое
Зовут кузнеца Галминас. Ну, как зовут? В церковных книгах так записан. Русские же никогда иностранные имена и фамилии не запишут и не произнесут как положено. Обязательно исковеркают, под себя переиначат. Потому, русская часть баронства зовёт кузнеца Гена. Но и жемайтинцы тоже по имени родному кузнеца не зовут, обзывают Угнисос, это огонь по-жемайтски. Полностью Галминас этому прозвищу соответствует. Во-первых, он кузнец, во-вторых, он рыжий, не прямо, как огонь, но рыжий. А ещё правая рука у него прилично обожжена, вся такая корявая в страшных шрамах. Смотреть на неё жутко, словно лапа огненного демона из Преисподней. И имя демону — УГНИСОС!
С размещением заказа на умывальник у Гены Угнисоса сразу не заладилось у Иоганна. Две вещи выяснилось новых для Ивана Фёдоровича. Первая — далеко не все в мире знают русский. Как, впрочем, и немецкий. И вторая. Он не знает жемайтский. Спрашивается, какого чёрта, ты тут живёшь, мать твою, да хоть и без матери, общаешься с народом, так выучи язык. Немецкий же выучил, русские ещё, русский матерный опять же. Почти полиглот, так освой ещё и язык, на котором все вокруг общаются. Нет. Так, по самым-самым верхушкам. Есть, пить, дай. Этих слов точно недостаточно, чтобы объяснить такую сложную техническую придумку, как рукомойник. Ну и кузнец гад. Живёт в немецком государстве и у русского барона, возьми оба языка и выучи. Нет, не бельмеса. Только: эссен, тринкен, талер. Менять нужно население.
Кузнец жаром пыхал, вышел раскочегаренный из своей бездны и, хлебнув воды полный ковш, и второй на голову вылив, ткнул пальцев в рожицу синюю Иоганн. Заржал. В прямом смысле, смех дурацкий такой.
— И. Га-га. И. Го-го.
Дальше околесицу на тарабарском понёс. Иван Фёдорович ему рисунок умывальника сунул и стал сверхзадачу ставить на русском. Головой крутит кузнец. Парень перешёл на немецкий, головой трясёт кузнец.
— Твоя мая понимай? Вот так арбайтен. Дарути (делать — литовский).
Головой трясёт и пальцем страшным в листок тычет, говорит чего-то. Вроде лес по-жемайтиски прозвучало. Это кузнец что, лесом его послал?
Иван Фёдорович плюнул и пошёл в католическую церквушку в центре Кеммерна. Святой отец Мартин точно знает местный язык, отец Иоганна барон Теодор всегда его в качестве переводчика привлекал, тоже не боярское это дело язык хлопов учить.
Эта постройка, насколько Иван Фёдорович разбирался в архитектуре называется у католиков Ораторий. Небольшая полукруглая церквушка пристроенная одной стороной к жилому дому, в котором и обитал святой отец Мартин. Бытует мнение, что это у русских батюшек семья обязательно есть, с попадьёй, а у них там у католиков полный целебат. Так нет. У низшего белого духовенства и у католиков семьи. Не у всех и не везде, но есть. Отец Мартин был поляк из греко-католиков, и у него имелась жена и четверо детей. У православных к жене священника обращаются матушка, а тут в католическом мире — имость.
Эта самая имость Иоганну и открыла, когда он в дверь оратория постучал.
— Иезус Мария! — увидела полная низенькая женщина с метлой в руке синюю рожу пацана и попыталась его огреть метлой.
— Имость Гонората! Это я, Иоганн! Позовите святого отца! — с большим трудом но увернулся от летящей в лоб метлы барончик. Метла всё же шоркнула по подбородку, оставив запах чего-то горького. С полынью пол моют? Чтобы всякие блохи не заводились?
— Иезус Мария! Иоганн⁈ Ты побывал в Аду? Хочешь исповедаться, но ты ведь не католик? Тогда зачем тебе нужен Мартин? — забросала имость его вопросами.
— Прямиком из Ада. Позовите отца Мартина, меня за ним послали, — ну, а чего, ей можно метлой баронского сына охаживать, а ему пошутить нельзя.
Хрясь. Метла в этот раз в лоб врезалась, а дверь с треском почти сразу закрылась. Плохо мы воспитываем нашу молодёжь. Не, ну так-то имость Гонората Ивану Фёдоровичу в дочери годилась.
— Святой отец! Это Иоганн! Вы мне нужны! — завопил парень, когда горечь полынную с лица стёр, очень аккуратно не касаясь носа.
Пару минут стояла тишина, а потом священник всё же соизволил выйти. Смотрел осуждающе. Жена успела нажаловаться.
— Та, сын мо… — продолжал жевать святой отец, видимо вопли Видоплясова его прямо из-за стола извлекли.
— Отче, мне помощь ваша нужна. Хочу кузнецу одну штуку заказать. Переводчик нужен. И ещё вы не могли бы учить меня жемайтискому языку? — отец Мартин был на жену похож, или она на него. Два колобка, народ, понимаешь, голодает, а они отожрались. Хотя, насколько Иоганн помнил, в последние годы в баронстве точно никто не голодал. Хорошие лета были, с урожаем пахари.