С телегами, между прочим, не всё так благостно, как, впрочем, и с коровами. Бревно оно круглое. И получилось, что нужно проехать пару сотен лежачих полицейских. И лошадь, и коровы обязательно попадали в промежуток между брёвнами ногой. Потому телеги волокли люди, а лошадей отправили вплавь. Со всеми не получилось. Нашлись упрямцы почище коз.
— Снимите двери со всех домов и положите как настил на мост, — осознав, что так переправа затянется на пару недель, предложил Иоганн.
— А как дом запирать? — взвизгнула какая-то женщина.
— Разбойники, что сюда идут, сумеют твою припёртую поленом дверь открыть, — рыкнул на неё староста Георг, — давай, мужики, правильно Иоганн говорит. Нужно снять двери и на мост уложить.
С домов не хватило дверей. Ещё и с сараев всяких сняли. Благо не на железных петлях висели, прикрученные на шурупы, а на кожаных. Перерубил топором и потащил.
К обеду переправила наладилось, по пусть и качающемуся по-прежнему мосту, и неровному, из-за разной толщины дверей, народ с телегами и скотом нескончаемым потоком шёл на тот берег и скрывался в лесу. Иоганн такого потока не ожидал. Ну, семей пятьдесят, не больше в Русской деревне, примерно столько же в Кеммерне и десяток в Слоке. Должно получиться сто десять. А народ с утра до самого позднего вечера перебирался на тот берег. Пришлось, между прочим, светофор выдумывать. Двухстороннего движения при всём желании не получится. А многие туда-сюда телеги гоняли. Продукты там ведь нужны? И поехали пальцы загибать. Куча детей. Кролики. Куры. Не оставлять же врагу. Поставили Угнисоса семафорить с его громовым голосом.
— Людииии! Сейчас едем с того берегуууу! Тута стоять! Вашу мать!
Войско же занимало места. Потом находился умник, типа барона или Юргена, и всех перетасовывали. Потом находился фон Бок и правильный вопрос задавал, типа, почему арбалетчики так далеко от стены, на барбакане было бы правильнее. И опять перестановка мест слагаемых.
Главные же главнюки — барон, Юрген и Хольте постоянно советы в Филях организовывали, никого на них не допуская. О чём они там шушукались даже Иоганн не знал, и его не пускали.
— Я хозяин! Наследник!
— Наследишь ещё тут. Помыли только, — это Хольте его так выгнал, ткнув пальцем в мокрые доски пола. Его родственница действительно Иоганну навстречу с ведром попалась.
Больше всех досталось бабке Лукерье. Готовила всю жизнь на десяток человек, в лучшем случае на полтора десятка, а тут бабамс и почти пятьдесят человек. Ни котлов таких, ни продуктов не запасли. С этим управляющий справился. Нет, котла не нашёл, а вот поставку продуктов наладил. Более того, он и об осаде позаботился. В замок везли и везли зерно и репу с горохом. Везли курей и кроликов. В опустевшую конюшню поставили несколько бычков, определённых на убой, и десяток свиней. А ещё народ прикатил несколько десятков бочек, которые, новики и дети постарше, принялись заполнять, таская воду из реки.
Только темнота наступившая оборвала приготовление баронство к битве.
шлем — салад
Событие пятьдесят девятое
Разведка вернулась ночью. Вообще, все уже паниковать начали. Нет и нет. Барон мрачнее тучи ходил по двору весь день. И ведь не помогло его хождение, так и не появились отправленные им кутилье. Во сколько вернулись, определить не просто. Часов на телефоне нет. Ну и телефона нет. Клепсидры никакой у отца тоже не оказалось. Даже песочных часов нет. Иван Фёдорович хотел изготовить солнечные часы, но то одно, то снова одно, так и не дошли руки.
Укладываются в люлю все как стемнеет. Телевизоров китайских не завезли в сельмаг, а свечи вещь не дешёвая. Даже воск не дёшев, Иоганн переводил местные весовые единицы в удобоваримые и получилось у него, что пуд воска стоит в районе шестнадцати шиллингов. То есть, килограмм — один шиллинг. В пачке фунтовой больших свечей, диаметром чуть больше десяти миллиметров и длинной сантиметров тридцать пять, восемь штук. Получается, что свеча стоит полтора пфеннига. А света от неё пшик, только зрение портить. Не зря всякие шандалы и канделябры под несколько свечей придумано. Разоришься книжки по вечерам читать.
Хотя, нет, не разоришься. Книг нет. Вот это на самом деле дорогущая вещь. Книга дороже коня стоит. И их ещё купить надо. В продаже просто нет. Они сейчас переписываются всякими монахами вручную и обитают, как и монахи в основном в монастырях, ну ещё в библиотеках университетов. Кстати, как признался фон Бок, в универе он обе свои книги и украл, засунув под одежду. Специально в болохонистой пришёл. Не, он не из корысти. Из тяги к знаниям. Его отлучать от библиотеки хотели, вот он и решил свою завести.