Второй сундук чуть совсем не разочаровал Иоганна. Зелёного сюрко не было. Пацан уже было решил, что мачеха его с собой забрала, как увидел блеснувший искрами зелёный материал на самом дне сундука.
Всё это время Семён стоял на пороге и не решался зайти в женскую спальню. Иоганн протянул ему платье. Десятник попробовал материал на прочность и растяжение. Потом осмотрел швы.
— Плохо. Вот смотри, везде швы, оно как бы из клиньев сшито.
Иоганн посмотрел подол. Точно, вставлены клинья.
— А сколько длина тетивы?
— На вершок меньше длины лука.
— А сколько… Понятно. Тут где-то длина клиньев метр… ай, половина сажени. Значит, будем не от подола отрезать, а вот так от низа до пояса в клиньях полоски вырезать. Вырежем три полоски и сплетём их.
— Ох и достанется тебе от Марии, — почесал бороду Семён.
— Если замок возьмут штурмом и убьют нас всех, то и не страшно. Ну, встретимся в раю, я у мачехи прощение попрошу. А ежели отобьёмся, то новое ей куплю. Мыло продам и куплю.
— Как-то были мы с боярином, с отцом твоим, в Риге на рынке, десять — двенадцать шиллингов за ярд тонкого шёлка просили купцы. Марка целая. Так это за ярд. А тут атлас ещё, а не простой шёлк. Тут все четыре ярда (ярд — 0,9144 метра), с учётом этих клиньев.
— Всё! Не расстраивай меня. Думаешь, погибнуть лучше⁈ Продам мыло. И купим платье, если живыми останемся. А мёртвые срама не имут.
— Хорошо сказал. Чего уж, пошли резать и крутить.
Из сюрко в результате получилось нарезать полосок и скрутить тетивы на все девять луков. А вот на арбалеты уже не хватило. Коротких-то кусочков полно осталось, но не будешь же их связывать.
За этими хлопотами и день закончился. Дождик то прекращался, то снова начинался, то моросил так, что непонятно идёт он или нет. И ни одной хоть малой прорехи в тучах.
— Нету жемайтийцев, — на вечернем Совете в… гридницкой сообщил всем несведущим барон.
Всё и без него знали. Ну, разве Старый заяц со сна глаза протирал, ему в ночную стражу заступать, вот он со своими арбалетчиками и отсыпался впрок.
— Выйдем снова на дело как стемнеет, — для него как раз сообщил десятник Семён. — Для луков сделали шёлковые тетивы. Вы не пойдёте. На ваши арбалеты шёлка не хватило.
— У нас есть заветные из сухожилий. Они на дожде, конечно, размокают, но не так быстро, как пеньковые. Если натянуть прямо перед боем, то на десяток другой выстрелов даже в сильный дождь хватит. Так, что не дури, десятник. Пойдём все вместе, как и в прошлый раз. Их осталось-то там десятка три, пусть даже три с половиной. И они точно не будут нас ждать. Увидели же стрелы и вывод такой же, как и ты, сделают, что в дождь мы стрелять не сможем, — хрипящим своим голосом Ганс выговорил Семёну. Два рода войск сошлись. Пехота говнодавы против элитной тяжёлой конницы.
— Я разве против, если сможете стрелять, то конечно участвуете.
Событие шестьдесят пятое
На этот раз после ухода партизанского отряда «Шёлковые струны» в рейд по тылам врага, Иоганн не сидел, спички себе в глаза вставляя, а наоборот пошёл сразу баиньки. Чего сидеть, придут, разбудят. Пришёл, лёг укрылся с головой тёплым одеялом на пухе утином и… И не спалось.
Мысли набросились. Не о партизанах думал. Думал о людях на том берегу Аа. Это ведь перебирались они туда в тёплый день. Бабье лето в разгаре было. А теперь дождь с утра до вечера, и температура упала до семи — восьми градусов. А ночью ведь и ещё ниже опустится. А там куча женщин и детей. До этого он как-то не задумывался о жителях баронства. Есть и ладно. Вроде не ропщут, и с голоду, как мухи, не выздоравливают. А смотрел на бесконечную вереницу людей, перебирающихся на тот берег и поражался. У каждой женщины на руках маленький совсем, часто и грудной ребёнок. Так и какая-нибудь старшая сестра ещё за руку волокёт или на руках несёт малыша. Если больше сотни семей в баронстве, то сейчас там под дождём в холоде и без горячей пищи сидит две сотни совсем маленьких детей.
Ну, да немцы, мать их за ногу, завоеватели в этих местах. При этом непонятно, ведь две сотни лет прошло, могли бы и полностью ассимилировать местное население, так ничего подобного, немцы отдельно, а летгалы и жемайтинцы отдельно. И постоянно восстают. Что-то не так королевстве датском.