— Что там? — над пацаном наклонилась ведьма Матильда.
Лекарка положила ему руку на лоб, и Иоганн вырубился. А когда в себя пришёл, то уже в шалаше на сухой траве лежал.
— На выпей, да рассказывай уже. А то народ сейчас меня на клочки разорвёт.
Колобок колдовской совсем и не похудел. И румянец со щёк не исчез. Видно, не совсем тут плохо, до каннибализма не дошли ещё.
Иоганн выпил из круши вполне себе тёплое кисловатое питье и вылез из шалашика колдуньи. Народ со всех трёх дорфов стоял стеной и роптал.
— Мы их всех побили. Несколько человек только в Ригу сбежали, но за ними сейчас отряд уже в погоню отправился на лошадях. Это хорошие новости. Теперь две плохие. Иоганн огляделся, отыскивая глазами мачеху. Нашёл. Обе Марии с Василисой и Гердой стояли возле соседнего шалаша. Ну, может, чуть побольше остальных и водорослей с травой на крышу больше накидано — вот и все баронские привилегии. Мария, которая датчанка, Василису, совсем даже не маленькую, держала на руках, прижимая к себе. А мачеха стояла к сосне привалившись, выглядела бледной. Да тут, в таких условиях, и мужик, закалённый походами, скиснет, а тут вполне себе разбалованная баронесса.
— Плохая новость в том, что сегодня утром погиб барон Генрих фон Лаутенберг. Дядя погиб.
— Как! — мачеха охнула и стала оседать по сосне вниз. Её подхватила за руку Герда. Рыжая одна в этой компании держалась стойким оловянным солдатиком. Рыжие они все такие.
— Погиб. Вторая плохая новость, что мы точно узнали, что большое войско повстанцев больше трёх тысяч человек ушло к Риге. И нам ничего не известно, что там происходит. Потому… — Иоганн развёл руками, — Потому, вам сегодня нельзя возвращаться назад. Придётся вам ещё пару дней здесь остаться. Как вернутся наши от Риги, а все сейчас отправились за сбежавшими разбойниками, тогда… Они должны убить их и разведку к Риге послать. Вот как вернутся они, так, наверное, и вы вернётесь. Костры можете жечь, варить каши, греться, но по домам пока нельзя. Вот вернётесь вы, а тут войско это бандитское от Риги погонят, и они злые и голодные в ваши дорфы ворвутся. Давайте пару дней потерпим. Все дома стоят целые, разбойники ничего не сожгли. И были только в Русском селе, до остальных даже не добрались.
— А похороны? — бабка Лукерья протягивала мачехи кружку.
— Я затем и приехал. У Генриха фон Лаутенберга только сестра здесь. Младший брат на войне. Матушка, собирайтесь, мне нужно вас на тот берег перевезти.
— Я с ней! — поставила Василису на землю датчанка. Решительный такой вид, попробуй возрази.
— А с детьми? С детьми, с Василисой с Гердой кто останется? — Иван Фёдорович, как человек из другого времени, всё это тяжело переносил. Вроде и люди чужие, и эта беда точно не его. А жалко. И даже мачеху жалко, хоть она и начала хвостом крутить только отец погиб.
— Лукерья останется. Я пойду с Марией, — вот! Родную дочь готова бросить на чужого человека. Другие времена — другие нравы. Французская кажется пословица? Или нет? Temporа mutantur et nоs mutamur in illus — времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.
Где-то в интернете прикол попался давно. КАКИЕ ВРЕМЕНА — ТАКИЕ НРАВЫ: ВЕЗДЕ СЛЮНА, НАРКОТИКИ, ОТРАВА. Цицерон сказал.
Иоганн огляделся, поддержку в ком-нибудь выискивая. Народ в пол смотрел. В ковёр из хвои жёлтой и травы зелёной.
— Хорошо. Поплыли. Назад легче будет. Ветер будет в спину.
Без приключений не обошлось. Хуже того поездка… поплывка назад на небольшом плотике обернулась бедой, ещё бы чуть и непоправимой. Не сядешь же на плоту, там мокрые брёвна под ногами. И стоять на них не очень удобно. А ветер и не думал затихать. Даже сильнее подул. В результате, вся река в бурунчиках волн. Плот шатало. Две женщины, вцепившись друг в друга руками, балансировали сколько могли и даже уже почти выдержали заплыв, буквально в пяти метрах от берега, подвели ноги, не так спружинили от усталости, и датчанка стала падать в воду, Мария за ней, Иоганн попытался схватить мачеху и удержать, но вместо этого тоже потерял равновесие, и все втроём в мутные воды Потомака, ай… в мутные воды Аа свалились. Мелко. Не утонули. Вымокли с головы до ног, в иле извозились и еле живые выползли на берег, как тритоны. Сил подняться ни у кого уже не было. Вода просто ледяная. Это как удар по голове, если в такую воду погружаешься.