Любопытно, что в период Гражданской войны 1917–1922 гг. в России свастику использовали и сторонники большевиков. Не говоря уже о большевицких тысячерублевых банкнотах-«пятаковках» со знаком вращающейся «лунной» свастики, о печати Московского губернского Совета депутатов Р.С.Ф.С.Р. — также имевшей форму свастики!
— и о центробежной свастике со вкрапленной аббревиатурой «Р.С.Ф.С.Р.», введенной красным военспецом Шориным в 1918 г. качестве нарукавной эмблемы для своих частей на Юго-Восточном фронте,
бойцы красных калмыцких конных частей Отдельной 11-й армии носили такой же свастичный нарукавный знак, а на своих головных уборах — голубую свастику вместо красноармейской пятиконечной звезды; среди бурят под красным знаменем с черной свастикой сражался упоминавшийся выше Фушенга. Но это так, к слову.
В награду за освобождение Монголии Богдо-геген, помимо титула цин-вана, присвоил Унгерну и наивысший, доступный лишь чингизидам по крови, ханский титул со званием «Возродивший государство великий батор (богатырь), Главнокомандующий». Титул давал ему право на те же символы власти, что и у ханов — правителей четырех аймаков (областей) Халхи (Внутренней Монголии): желтый шелковый халат («дэли» или «дэл»), желтая же куртка-курма и желтые сапоги, конские поводья того же священного желтого цвета, зеленые носилки-паланкин и трехочковое павлинье перо «отго» на шапке. Как и свой прежний вишневый, барон Унгерн преобразил ханский желтый халат в полу-русский, полу-восточный мундир и носил его с генеральскими погонами, портупеей и Георгиевским крестом (по преданию, барон, уже в большевицком узилище, изгрыз свой Георгиевский крест зубами до полной деформации, чтобы он не достался врагу). Ламы преподнесли ему старинный золотой перстень-печатку с рубиновой свастикой, по легенде когда-то принадлежавший самому Чингис-Хану.
По воспоминаниям Н.И. Князева, автора книги «Легендарный барон», унгерновские полки имели весьма эффектное обмундирование: разноцветные тарлыки (терлики — В.А.) — кафтаны монгольского покроя (а точнее — обшитые материей полушубки), светло-синие, малиновые, красные, голубые, синие рубашки и шаровары; белые папахи; широкие пояса из цветного шелка.
Не только верхняя одежда, но и белье было построено из добротного китайского шелка. Последнее было очень важно не только с эстетической, но и с чисто санитарной точки зрения — шелковые одежда и белье отпугивали вшей и прочих паразитов (именно поэтому шелковая одежда так ценилась испокон веков, особенно военными и степняками, не имевшими возможности часто мыться!). Представители восточных народностей в составе армии барона сохранили свое национальное обмундирование. Вместо шинелей войска получили синие суконные тарлыки. Согласно Князеву, по этим тарлыкам можно было издали распознавать своих всадников от чужих. Каждая сотня должна была иметь в головном взводе семь синих тарлыков, а разведка не сильнее взвода — три, вне зависимости от национальности всадников.
Пошитая в Урге форма унгерновцев состояла из темно-синих монгольских терликов (вместо шинелей), фуражки с шелковым верхом и башлыка за плечами (изнутри также шелкового). Башлыки, как и донца (или околыши) фуражек, различались цветом. У Татарской сотни они были зеленые, у тибетцев — желтые, у штаба — алые. На погонах были нанесены серебряные трафареты, в которых сочетались изображения двуглавого орла и дракона. Каждый всадник имел винтовку за плечами, шашку и камышовый (бамбуковый) ташур в руке.
К осени 1921 г. барон планировал обмундировать все свои части в кожаные куртки и галифе. Унгерновское интендантство уже к началу июля 1921 г. заготовило несколько тысяч комплектов этого обмундирования, однако раздать их войскам не успели, в связи с вторжением Красной армии в Монголию.
Цирики личной гвардии Богдо-Хана были обмундированы в красные терлики и носили желтые нарукавные повязки с черной свастикой (по-монгольски — «суувастик»).
Ги-су, ги-су, лхажалло!
Су-су, лхажалло!
Здесь конец и Богу нашему слава!