Стоявшие рядом Борил и Ригард посмеивались, а Бурхес начал ворожбу. Ясно, что староста спорить не мог, и махнул рукой сельчанам, чтобы разгружали обозы.
– А за попытку обмана я забираю твою дочь в услужение как заложницу, – сказал Бурхес.
– Помилуйте, барон, – упал в ноги староста.
Вот же пень трухлявый, заявил права на дочку раньше меня. И препираться с ним не с руки: незачем другим видеть наши споры. Да и прав он: вдруг сбежит гад или отравит, ведь все продукты через старосту идут.
Но оказалось, что Бурхес положил глаз на младшую. Ей лет четырнадцать! Не сформировалась же ещё! Хотел возмутиться, а потом подумал: да и пусть. Будет наглеть – успею осадить.
– Возьми меня вместо неё! – вступилась старшенькая.
– Лиана, нет! – тут уже мать её возмутилась.
– Я тебя возьму в служанки, пять серебра в месяц. И не причитайте вы, ничего с ними не будет. Можете хоть каждый день проверять, живы и здоровы останутся.
Пришлось девкам собираться, а старосте, наоборот, всё разгружать. Впрочем, это дело я пресёк.
– Собирай всех людей, будем смотр делать!
– И кузнеца? – Староста после слов об оплате успокоился.
– Конечно, – отвечаю.
– И пастухов?
– И их давай!
– Стадо разбежится! – спорит он.
– Короче, не надо младенцев и тех, кто работу прервать не может. А от десяти лет всех тут собирай.
Пока люди подтягивались, я зашёл во двор к главе селенья. Что сказать, лучше меня живёт. Просторный дом, чистенько, банька, зелень кругом. Курорт, да и только! У меня была мысль сменить старосту, но решил шило на мыло не менять. Можно и выборы устроить, и такую фишку как закрытое голосование, но мне-то нужен не самый популярный человек в деревне, а тот, кто может управлять.
Народ постепенно собирался, и мне становилось неуютно. Хотя мои спутники смотрели на крестьян презрительно.
Когда все собрались, я выступил с зажигательной речью:
– Слушайте меня! Я ваш новый барон милостью императора! Отец мой и братья погибли, защищая его! Я был ранен и еле выжил. Вы все меня знаете, и никому я плохого не делал. Но порядок есть порядок. Император даровал мне вольное баронство, а значит, и законы теперь мои! На этот год я отменяю выкуп, если кто захочет.
– А староста остался? – крикнул, как я помню, кузнец, высокий жилистый мужик.
– Да. Он хотел уехать, но я не разрешил. Пока он староста. Налог на этот год уменьшаю с трети до четверти.
Собрание радостно загалдело, обсуждая новость.
– А ну, тихо! Сыпь рыбья! – гаркнул Ригард.
– Наказания я не отменяю, пороть будут, как и раньше, так что старайтесь. Для работы в замке нужны слуги: один конюх, одна повариха или повар, две служанки и один кладовщик. Конюх нужен умелый, служанки – крепкие и не страшные мордой, кладовщик – грамотный, повариха должна уметь готовить. Жить все будут в замке. Буду платить. Конюху и поварихе по две серебрухи, служанкам – по одной, кладовщику – пять серебра в месяц! Кормёжка наша. Есть желающие?
– И мне нужен помощник, – подал голос маг, – плата – серебруха и учёба.
Толпа засомневалась, заволновалась, поднялся шум и гам, и я сделал знак Ригарду.
– Тихо! – крикнул он, и все замолкли.
– Думать до завтра. Не будет желающих – возьму сам кого захочу. А пока буду смотреть по спискам.
– Пожалуйте списки, – староста был сама любезность.
Я читал свиток с именем и возрастом, а названный делал шаг в центр и потом возвращался назад.
– Хм, кузнец, а где твоя дочка двадцати лет?
– Она за огнём смотрит, – сказал тот, недовольный вниманием.
– Зови сюда. А пока, кто у нас грамоту знает?
– Так она и знает, она и староста! Других грамотеев нет, – крикнули из толпы.
Недовольный кузнец пошёл за дочкой, а я подумал, что надо бы полегче с ним: полезный человек.
Тут люди на просмотр закончились. Что сказать, нормальных баб я не увидел, хотя братья на деревню бегали, я знаю. Значит, судьба такая у дочки старосты.
И тут же передумал. Ко мне подошла дочка кузнеца. Я её и не помнил, старая она для меня была. Платье обтягивало крепкие, тугие бедра, пуговицы на груди чуть не отрывались от напора, рыжие волосы, дерзкий взгляд.
– И чего она у тебя не замужем? – спросил я у кузнеца. – Лет-то ей сколько!
– Нет желающих в крепостные лезть, а в деревне ровни ей нет, – сказал тот одновременно и с гордостью, и с сожалением.
– Пойдёшь ко мне склад держать? Ты, говорят, грамотная?
– Пойду, чего не пойти. Сколько плату положишь?
– Пять серебра в месяц для начала. А там посмотрим, как покажешь себя.
– Погоди, Гарод, она нужна мне в кузне! – заспорил кузнец.
– Да у тебя трое пацанов! Вон старший скоро моего возраста будет, подтягивай его. Не место бабе в кузне, – осадил я его.