Как сказано уже выше, пребывание барона Корфа за границей не было беспрерывным. Так, например, в 1873 году он был вызван мариупольским земством Екатеринославской губернии для руководства съездом народных учителей. Воспользовавшись пребыванием его в России, бердянская уездная земская управа Таврической губернии пригласила его обозреть ее школы и дать о них свое заключение. Благодаря разумному, внимательному и участливому отношению земской управы эта педагогическая экскурсия принесла существенную пользу.
Барону Корфу пришлось осмотреть только 17 школ в этом уезде и произвести испытания более 900 учащихся. Но представители бердянской управы, сопутствовавшие ему в этой экскурсии, в каждую из посещаемых им школ приглашали учителей из соседних сел. В их присутствии барон Корф давал образцовые уроки по тем именно предметам, которые в ней оказывались слабыми. В заключение же был представлен подробный отчет земскому собранию, который был напечатан им и разослан по школам в виде меры воздействия на учителей. Под влиянием личного руководства барона Корфа и его отчета в Бердянском уезде в 1873 году были составлены две инструкции, направившие дело народного образования на рациональный путь: одна инструкция – от местного училищного совета – касалась порядка преподавания, размера учебного курса, выбора руководств, – словом, собственно педагогической стороны дела; другая же инструкция – от имени уездной земской управы – касалась времени начала и окончания учебных занятий, отношения учителей к местному обществу и земству и разных других организационных и хозяйственных сторон школьного дела. Благодаря этим земским мероприятиям, а тем более – личному руководству барона Корфа, указаниям и советам, преподанным им в своем «Отчете» земскому собранию, народное образование в Бердянском уезде получило такое быстрое, энергичное и прочное развитие, каким не может похвалиться буквально никакая другая местность в России, не исключая даже столичных и наиболее богатых провинциальных городов. В 1880 году, например, т. е. через семь лет после посещения бароном Корфом, вполне благоустроенных русских народных школ в этом уезде было около 100, более чем с 7500 учащихся; годичный расход земства на народное образование достигал 75 тысяч рублей, не считая 10 тысяч рублей, издерживаемых сельскими обществами, и 32 тысяч рублей, расходуемых немецкими колонистами на собственные школы, во многих из которых преподается и русский язык. К этому нужно прибавить еще, что в этом типично крестьянском уездном земстве, где совсем нет дворянства, сельское население с такой любовью и сочувствием относится к народной школе, что не считает обременительным для себя единовременно расходовать от 3 до 5 тысяч рублей на сооружение школьных зданий.
Указывая на такой поразительный успех народного образования в Бердянском уезде, необходимо добавить, что и борьба этого уездного земства с крайне неумелою и бестактной местной учебной администрацией также по-своему необыкновенна. И если бы не эта борьба, успехи бердянского земства по народному образованию были бы еще полнее и обширнее. Образцово обставив, например, свои народные школы в материальном отношении, бердянское земство еще в 1877 году возбудило ходатайство об обращении 23 одноклассных земских училищ в двуклассные, с предоставлением им полного содержания от земства.
Мы остановились на успехах школьного дела в Бердянском уезде потому, что этот факт имеет непосредственное отношение к вопросу о заслугах барона Н. А. Корфа в области народного образования. Лицо, стоявшее в то время во главе бердянского уездного земства, председатель управы А. П. Товбич, единственный крупный землевладелец в уезде и человек высокопросвещенный, очень серьезно и искренно отнесся к начинаниям барона Корфа в Александровском уезде.
Почтенный Товбич одним из первых вступил с ним в деятельную переписку. Результатом этих отношений было то, что уже в 1873 году, обозревая школы Бердянского уезда, барон Корф мог убедиться в разумной и прочной постановке народного образования. Точно так же и в последующей своей деятельности, не исключая даже и периода борьбы, А. П. Товбич был стойко верен тем разумным началам, которые он воспринял от барона Корфа и путем переписки с ним, и посредством личных сношений, и из его журнальных статей. В этом именно и заключается тайна образцового успеха бердянского земства в области народного образования.
Вообще, нужно заметить, что мимолетные, так сказать, труды барона Корфа в Мариупольском уезде как руководителя съезда учителей и в Бердянском как обозревателя школ произвели большую сенсацию во всех земских губерниях. Польза от непосредственного воздействия барона Корфа на народных учителей была очевидна. Его глубокое знание быта народной школы и учителей позволяло ему быстро ориентироваться в каждой новой местности и отвечать на самые животрепещущие школьные нужды. Его горячность и любовь к делу, выдающаяся педагогическая даровитость вдохновляли и увлекали учителей, пробуждали в них любовь и уважение к своей скромной деятельности и заставляли их деятельно работать над собственным самоусовершенствованием, тратя на это последние свои средства. В хрониках земского школьного дела сотнями отмечены факты, что учителя не только посредственные, но даже и слабые, недоучившиеся, под личным влиянием барона Корфа делали поразительные успехи как в отношении общего образования, так и педагогической подготовки. Эти плохенькие, едва терпимые учителя, которым нехотя платили первоначально по 50—60 рублей в год, так выдвигались впоследствии успехами своих школ, что достигали наивысших окладов сельских учителей, т. е. до 400 рублей в год и более. Нужно ли говорить, чем был барон Корф для таких учителей и как безгранично признательна их память о нем?..
Под влиянием примеров мариупольского и бердянского земств явилось, можно сказать, повсеместное желание заполучить барона Корфа или для ревизии школ, или для руководства учительскими съездами. Мы положительно затрудняемся назвать такую из земских губерний, в одном или нескольких уездах которой не возбуждалось бы вопроса о приглашении барона Корфа в той или другой почетной педагогической роли. Можно с уверенностью сказать, что его ожидала совершенно своеобразная деятельность – роль кочующего руководителя и контролера в деле народного образования в России. Пример Бердянского уезда доказывает, какую громадную пользу мог бы принести барон Корф в этой новой и очень важной роли на пользу всего государства. Но обстоятельства, однако, помешали осуществиться этому благому делу. Вслед за уставом 1874 года о народных училищах были опубликованы «Правила» министерства народного просвещения об учительских курсах. Хотя «Правила» эти вовсе не отменяли существования съездов, – которые, как увидим ниже, благополучно продолжались впоследствии и продолжаются поныне, – но, тем не менее, одностороннее истолкование и применение местной учебной администрацией этих «Правил» повело к тому, что, начиная с 1874 года, съездов не стали разрешать, предлагая заменять их курсами, тогда как функции тех и других между собой существенно различны. До исхода 70-х годов все попытки земства восстановить значение учительских съездов в прежнем их виде, главное же – иметь руководителями съездов не народных инспекторов и директоров как местных администраторов школьного дела, а в полном смысле специалистов-педагогов, как барон Корф, Бунаков, барон Косинский и другие, – не имели никакого успеха.
Вследствие этого барону Корфу пришлось временно быть оторванным от непосредственного участия в ходе народного образования и воздействовать на него из-за границы путем публикаций в печати, как это известно уже читателям.
Бодрым, исполненным того же огня, который согревал его раньше, возвратился барон Корф в 1880 году из-за границы. Он не разочаровался в своем увлечении делом народного образования, в своем служении ему. В этом отношении заслуживает, между прочим, внимания следующий факт. Выпуская седьмое издание своего «Руководства к обучению грамоте», он посвятил его старшей дочери своей, Екатерине Николаевне, по мужу Бонтыш, в следующем характерном обращении к ней: