Наконец перед ним открылась картина, что заставила толстяка задрожать как осиновый лист, несмотря на то, что был жаркий день. На дороге лежал рыцарь в кольчуге, в пыли, неподалёку от него валялся обнажённый меч и разбитый надвое щит. Толстяк подошёл к рыцарю. Около него топтался конь, трогая лежавшего поверженного воина губами за лицо.
Монах принялся вертеть головой, ища разбойников, которые, по его мнению, прятались по вокруг лежащим кустам. Но так как оттуда никто не выпрыгнул, то толстяк решил всё-таки осмотреть павшего воина.
Как оказалось, тот был не мёртв, скорее оглушен. Монах осторожно снял с рыцаря шлем, который имел небольшую вмятину, затем койф и подшлемник, который был пропитан кровью. Рыцарь разбил голову при падении. Но череп, при осмотре, оказался целым. Просто сильный ушиб и кровопотеря.
Монах, пыхтя и кряхтя оттащил рыцаря с дороги, затем привязал его коня и своего осла к дереву и принялся оказывать ему помощь. Вина, либо уксуса с собой ни у рыцаря, ни у монаха не оказалось, поэтому тот просто промыл рану пострадавшего водой, да перевязал куском рубахи рыцаря, приложив целебный мох.
Буер разглядывал его. Воин был даже красив, если бы не мертвенная бледность его лица, от кровопотери, и грязь, вперемешку с кровью. «Ну и смазливый же ты!» — подумал монах, — «будто одна из девиц, что обслуживают добрый люд в тавернах». Вспомнив про таверну, толстяк мечтательно заулыбался. Он живо представил себя сидящего в одной из них, на лавке, за столом, поедающего свиную колбасу и запивающего её грогом. Кругом балагурят крестьяне и торговцы, ходят красивые, румяные девицы, которых так приятно тискать за полные груди или зады…
Рыцарь очнулся. Он обвёл мутным взором полянку, на которой разместился он и его невольный спаситель-монах.
— Ну и башка у тебя! — воскликнул Буер. — Такой удар выдержать! Даже шлем прогнулся. А башка-то ничего, только немного крови потерял, она у тебя не иначе, как из железа сделана.
— Кто ты? — тихо спросил Антуан.
— Я Буер[14], монах. — ответил его собеседник, помогая рыцарю напиться из бурдюка.
— Я Антуан. Рыцарь. — представился в ответ Антуан. Затем он внимательно поглядел на своего собеседника.
— Эх, вина бы сейчас… — мечтательно произнёс Буер.
— Где он? — спросил Антуан.
— Кто «он»? — моментально насторожился монах.
— Тот, с кем я бился.
— А с кем ты бился? — тут же перетрусив, спросил толстяк.
— С колдуном.
В комнате стоял гнетущий полумрак. На каменных стенах висели знамёна, исчерченные колдовскими знаками и литерами, на столе, вырезанном из лавра с оккультными знаками и звёздами, стояла чаша. Высокая фигура высилась над ним. Колдун. Он вновь творил своё богохульное колдовство. Чернокнижник взял два кувшина, в одном из них было молоко, а во втором вино, он налил в чашу молока и вина, а затем взял веточку пижмы и кусок мела, и кинул их в чашу. Помешивая всё это тонкой костяной ложечкой, покрытой выжженными некромантическими знаками, кудесник заговорил на мёртвом языке Древнего Рима.
— Obscuri estote spiritus! asabel! Tetragrammaton! Alpha et Omega! Renovabitur omnis natura per ignem![15]
Голос колдуна был тяжелым и властным. Общение с тёмными силами требует железной воли и отнимает все силы. Его бледные, бескровные губы едва шевелились, произнося слова на латыни. Хоть его бороды уже коснулась смерть украсив её серебром, сей чернокнижник всё не бросал своего богохульного искусства, соревнуясь с Создателем в исключительной роли последнего управлять силами природы.
Колдун зажег три свечи из человеческого жира, затем взял череп, слишком маленький, чтобы принадлежать взрослому, густо покрытый выжженными калёным железом магическими знаками, с перевёрнутым крестом на лбу. Жуткий артефакт, что был сделан под руководством самого Короля Ада Пифона на Черной мессе[16].
Колдун заглянул в очи черепу и сказал ему на латыни.
— Responde mihi ille qui periturus est aeternis tormentis pro aeterna Scientia![17]
Очи черепа зажглись и оттуда был ответ.
— TANTUM TENEBRIS![18]
От голоса демона башня колдуна содрогнулась до самого основания, сам он упал, выронив череп, а все свечи угасли.
— Неудача! Снова! — прокричал колдун. — НЕЕЕЕТ!
— К-к-колдун?… — трясясь будто лист спросил толстяк-монах Буер.
— Да. — ответил рыцарь. — Он ударил меня молнией.
— М-м-мол… Молнией? — ещё больше струсив переспросил Буер.
— Я его не боюсь. — ответил Антуан. — К тому-же теперь со мной ты.
14
Буер — демон Гойэтии. Также в вольном переводе с французского это слово означает «пьяница».
15
Темные духи! асабель! Тетраграмматон! Альфа и Омега! Вся природа будет обновлена огнем!
16
Пифон — бог прорицания в Древней Греции. Также великий змей, охранявший вход в Дельфийское прорицалище до занятия его Аполлоном. В современной демонологии — глава второго чина демонов лжи. Чёрная месса — сатанистский обряд, антипод христианской литургии, в первую очередь — профанация евхаристии