Сам же хозяин кабинета, пожилой лысоватый темнокожий мужчина с седой бородой, сидел в дорогом кресле прямо под портретом. У доктора Деваля было округлое лицо с мягкими, изможденными чертами, явственно свидетельствующими о его возрасте и состоянии здоровья. Глубокие, проницательные глаза с тяжелым взглядом сейчас буквально рассыпали молнии гнева:
— На каком основании вы вламываетесь в мой кабинет? — заверещал он. Невысокий, склонный к полноте, он довольно резво вскочил на ноги и бросился к Раффлзу:
— Немедленно покиньте помещение, или я буду жаловаться на произвол!
Жандармы аккуратно отстранили его, пропуская внутрь своего начальника. Командан кивнул уютно расположившемуся на стуле для посетителей Барону, после чего повернулся к господину Девалю:
— Управление общественной безопасности Лютеции. Рекомендую вам честно отвечать на поставленные вопросы, а не мельтешить перед глазами. Вы подозреваетесь в ряде убийств, совершенных вами из неприязни к представителям других рас и национальностей. Впрочем, — он взглядом указал на портрет, — это не удивительно, если вы восторгаетесь герром Минглом. Вам есть что сказать в ответ на обвинения, или нам стоит продолжить разговор на площади Бастилии?
Пожилой доктор поник лицом. Казалось, что когда он возвращался к своему креслу, ноги его стали ватными. Аккуратно присев за стол, он бессмысленно переложил кипу бумаг с одной стороны на другую:
— Что ж. Я знал, хананеи не оставят этого просто так. Судя по тому, что вы используете в обвинении их формулировки, это очевидно. Я могу телефонировать барристеру?
— Со своим защитником вы свяжетесь из Управления, как и положено по закону. Я верно понимаю, что вы не отрицаете своей причастности к убийствам?
Деваль презрительно фыркнул:
— Да они бы и так сдохли! Эти несчастные идиоты настолько погрязли в самолюбовании, что отказываются видеть самые простые вещи. Так почему бы потенциальному трупу не послужить на благо Республики? Все значительные прорывы в медицине совершались именно опытным путем! Анатомы вскрывали тела умерших, наплевав на церковь. Лучшие лекарства испытывали на больных. Да и можно ли считать этих грязных хананеев людьми? Вечные рабы, они должны гордиться тем, что благодаря им доктора смогут спасти десятки и сотни истинных галлийцев!
Внезапно из приемной раздались крики и звук нескольких ударов. Дверь кабинета слетела с петель. На пороге, в сопровождении трех гвардейцев в ярко-красных мундирах стоял инквизитор Бергнар. Он указал на сидящего Деваля:
— Именем Спасителя и властью, данной мне кардиналом де Монморанси, арестуйте этого человека.
Один из гвардейцев снял с пояса ручные кандалы и, помахивая ими в воздухе, направился к доктору. Франсуа Раффлз вскипел:
— Гийом Бергнар, вы ошалели? Какого черта вы себе позволяете в присутствии официального лица, представляющего закон Лютеции? Оставьте в покое подозреваемого и проваливайте туда, куда солнце не заглядывает!
Инквизитор прищурился, будто в его глазах разгневанный сыщик выглядел мелкой букашкой:
— Не знаю, кого вы здесь осторожно именуете “подозреваемым”, но передо мной сидит человек, которого я обвиняю в поклонении Дьяволу и совершении жертвоприношений Врагу рода земного. Для нас он Об-Ви-Ня-Е-Мый! В связи с этим, доктор Франк Деваль будет препровожден в резиденцию доминиканцев для тщательного дознания. Если же слова слуги Господа вам недостаточно — извольте ознакомиться с этим.
Он протянул Раффлзу конверт с изображением лилии. Гведе Семитьер привстал со своего места и заглянул в представленный документ через плечо командана. Прочитать написанное бисерным почерком было сложно, хотя это и не требовалось. Внизу письма красовалась печать в виде пальцев, держащих ключ.
Бергнар вырвал из рук остолбеневшего инженер-сыщика документ, после чего, гордо подняв голову, удалился вслед за солдатами, подталкивающими арестованного в спину примкнутыми к винтовкам штыками. Узнать в старом вояке из далекой заокеанской страны Барона ему не удалось.