От брата Ника узнала о ещё одном способе вернуться в мир «нормальных» – кохлеарной имплантации. Миха жил в Берлине, работал айтишником в медицинском центре «NewHear», вот и рассказал о технологии, которая, оказывается, уже шестьдесят лет дарила новую жизнь тем, кто лишился слуха. Изогнутая штуковина крепилась за ушной раковиной, а передатчик (круглая блямба диаметром сантиметров пять) цеплялась к голове, примагничиваясь к приёмнику, вживлённому под кожу. Внешняя часть с помощью микрофонов улавливала звук, кодировала, отправляла на электродную решётку, имплантированную в улитку. Дальше импульсы передавались на слуховой нерв.
Ника пришла за советом к сурдологу, и та подтвердила, что кохлеарная имплантация – отличное решение: «Будешь слышать почти как раньше! А за внешний вид не переживай: волосы отрастут, никто и не заметит!»
Ника понимала, что волосами такое уродство не скроешь, особенно, если блямб на башке будет две. Но разве это причина отказываться от возможности снова слышать? За шанс вернуться в мир «нормальных» она готова была целовать сурдологу ноги. Однако поцелуев оказалось мало. Имплант на одно ухо стоил тридцать тысяч евро, в идеале нужно было ставить два. Ника уже подумывала, кому бы сбагрить «лишнюю» почку, параллельно собирая бумажки для получения квоты (оказывается, существовал шанс выбить имплант у государства), когда произошло чудо.
В компании, где работал брат, запустили новую экспериментальную программу, и Миха договорился, чтобы в неё включили Нику.
Немецкие врачи предлагали кохлеарный имплант нового поколения. Им удалось уместить все внешние элементы в, казалось бы, обычную серёжку – аккуратное серебряное колечко. Приёмник под кожу не вживлялся, а значит не было никакой круглой блямбы на голове. Электроды, имплантированные в улитку, получали сигнал удалённо, без проводов и соединений.
Ну, а дальше была поездка в Германию, исследования, анализы и куча новых терминов, которые в той, прошлой жизни Нике никогда бы не пригодились. Перед операцией пришлось подписать кипу бумаг, навешивающих столько обязательств, сколько обычному человеку за сто лет не насобирать: отказ от претензий, памятку по уходу за инновационной разработкой, материальную ответственность, согласие раз в полгода приезжать на обследование и ежедневно вести онлайн-дневник. Но самой важной бумажкой было соглашение о неразглашении. О секретной разработке запрещалось рассказывать. Да Ника, в общем-то, и не собиралась, о последствиях той аварии знали только родители, брат и Женёк, с которых она взяла слово держать язык за зубами.
Потом была ещё одна операция. Очнувшись после наркоза, Ника поняла, что кохлеарные импланты уже внутри. Нет, она их не чувствовала, да и возможно ли ощутить инородное тело в черепной коробке? Импланты стали её частью. Сбывшаяся мечта писателя-фантаста – человек-киборг с номерным чипом в мозгу. Хотя нет, не в мозгу, врач объяснил, что импланты вживляются во внутреннее ухо. Никакой трепанации черепа и прочих пугающих процедур, аккуратный надрез за ухом, установка электродов в улитку и всё – отходи от наркоза и можешь быть свободна.
О том, что операция завершена, подсказывала повязка вокруг головы. А явившаяся чуть позже медсестра протянула ненавистный блокнот, в котором почерком брата значились самые важные слова в жизни: «Скоро будешь слышать».
Четыре недели Ника провела в Берлине, безвылазно сидя в квартире Михи и читая отзывы пациентов с обычными кохлеарными имплантами. Все в один голос утверждали, что звуки возвращаются, но не сразу. Кому-то хватало нескольких дней, у кого-то ушли годы. Зависело от того, в каком возрасте человек потерял слух и как долго жил без импланта. В любом случае коллеги по несчастью советовали набраться терпения, ходить на реабилитации, заниматься дома. А так же учиться читать по губам, это поможет уловить смысл, если чего-то недослышишь. Ника изучила несколько видеоуроков, поняла, как распознавать основные звуки, а затем раз за разом смотрела любимых с детства «Чародеев», пытаясь прочитать реплики героев по губам. Иногда получалось – субтитры подтверждали угаданные фразы, но чаще смысл ускользал и терялся.
А затем её пригласили на примерку серёжек. Первое подключение разочаровало. Ника будто очутилась в фильме «Кто подставил кролика Роджера»: медперсонал говорил мультяшными голосами, звуки казались электронными, ненастоящими. Потом были настройки, занятия с сурдологом, и две недели спустя она, наверное впервые за полгода, улыбнулась.