Пролог.
На историческую достоверность роман не претендует, все отклонения можно считать плодом разыгравшейся фантазии автора.
© Аля Драгам, 2023
Владимирская наша губерния всегда славилась своим климатом и вишнями. Владимирка – мелкая, но сладкая ягода, разомлевшая на ярком солнце. Так приятно её раскусить и почувствовать тёплый сок, брызнувший в рот. Облизнуть губы, хранящие вишневый аромат, и втянуть в себя запахи лета. Луговые травы, нагретая листва деревьев, даже запах тины из ближайшего пруда — всё здесь мне родное, всё мне любо и дорого.
Раскрываю ладонь, позволяя первым солнечным лучикам скользнуть по ярким ягодам, и высыпаю горсть в корзину, чтобы перейти к следующей ветке. Небывалый урожай дали наши старые посадки этим летом! Матушка уже ждет у порога, чтобы передать корзины приказчику молодого барина.
Не барина, графа, как его называют. Наверно, от фамилии — Графов. А, может, всамделишный, я не знаю и о нем не думаю вовсе. Боялась, а теперь знаю, что напрасно поверила слухам.
Ссыпаю последние ягоды, чтобы получилась красивая горочка и тащу две полные корзины к калитке. Там уже нервно постукивает тростью управляющий покупателя. Не нравится, что долго, но что я могу поделать? Старалась и спешила изо всех сил!
— Выноси, — командует мне высоким голосом лысоватый мужик с мутными глазами, и я послушно тащу ношу дальше. Открываю калитку спиной и готовлюсь поставить корзины на телегу, когда рядом, с тучей пыли, тормозит вороной конь, а всадник быстро и ловко спешивается.
Прячу глаза, искоса посматривая на гостя. Я видела его несколько раз издалека на службе в церкви, которую мы посещаем каждое воскресенье. В лесу, где он напугал меня, не смотрела, зажмурившись. Как в детстве: что не видела — того нет.
Выше среднего, но не так, чтобы высокий, с начавшейся расплываться фигурой, темноволосый и какой-то… хищный… Да-да, именно хищный вид его пугает и отталкивает. Я непроизвольно делаю шажок назад, забыв, что руки мои оттягивают тяжелые корзины.
Пока витаю в мыслях, мужчина подходит и забирает мою ношу, ловко загружая на телегу. Удивлённо вскидываю взгляд, чтобы сию минуту покрыться румянцем и почувствовать желание убежать и продышаться. Он смотрит… странно… Очень странно и немного страшно… Так, словно не ягоды в корзине, а я. И он желает меня съесть, перекусить косточки и проглотить, жадно слизывая красный сок.
Пресвятая Дева Мария… если бы я знала тогда, как недалеко ушла от истины, бежала бы без оглядки в самый тёмный лес. И пусть бы меня растерзали волки, чем эти тёмные жадные глаза и страшная улыбка…
Глава 1.
Батюшка оттирает пот рубахой и отставляет косу.
— Сходили б, девки, до родника. Пекло адское, прости Господи, — осеняет себя крестом отец, вновь вытирая лоб.
Сегодня действительно печёт, а дел ещё… Мы прошли только треть поля, а ведь косим с раннего утра. По росе, как и положено. Но вся роса испарилась, стоило светилу выглянуть из-за леса. На смену надоедливым комарам поднялись слепни, которые жалят все открытые участки тела. Но сбежать нельзя. Можно только идти следом за мужчинами и собирать траву в ровные линии, чтобы вечером прийти сюда же и перевернуть. Сенокос в разгаре.
— Я сбегаю, можно?
Аккуратно кладу грабли, которыми натерла ладони, и подхватываю пустые кувшины. Родник довольно близко, не будет и версты (прим. — верста = 1, 067 км), зато бежать по лесу, где нет духоты.
— Добеги, доча, добеги. Возьми с собой Марусю, поможет.
Батюшка всегда бережно относится к нам с сёстрами. Может быть, потому, что у него одни дочери, или потому, что он сам по себе мягкий человек?
— Я помогу, — раздаётся голос сзади.
Прячу улыбку, прикрывшись снятым платком. Серёжа. Мой Серёжа, которого я люблю всем сердцем. Скоро он зашлёт сватов и заберёт меня из отчего дома. Надо немного подождать, до праздника урожая. Так принято в нашем селе.
Мужики благодушно посмеиваются в наши удаляющиеся спины. Маруся летит впереди, но у кромки леса притормаживает и лезет на руки Сергею. Он легко подхватывает мою сестру на плечи и первым ступает на широкую тропку.
Ветви деревьев смыкаются, погружая в приятный полумрак. Свет пробивается сквозь кроны и красиво ложится на опавшие прошлогодние листья неровными полосами. Пахнет хвоей.
— Соскучился, — Сережа берет мою руку и поднимает, невесомо целуя пальчики.
Смотрит в глаза и улыбается самой лучшей на свете улыбкой.