Он справился. Отряхнулся от горя своего и вернулся в родное село. Отстроил дом на окраине, рядом с родительским. И зажил вольной жизнью.
За то время, пока его не было, многое изменилось: разрослось село, понастроили избенок, подросли дети. Те пацаны, которые в барском дворе гоняли гусей, своими семьями обзавелись. Стали чинными мужами, важно склоняющими головы при появлении Феди. А он…
А он так и остался дважды вдовцом, отшучивающимся на все разговоры матери, что негоже ему холостым ходить.
Негоже, да только интереса нет. На вечер любая из прислуги сгодится, а так, чтобы жить да терпеть! Боже упаси, он устал «делать вид» на людях, давая волю характеру только под пологом ночи.
Да, так и есть. Устал.
Устал прятаться и обманывать всех, что живётся ему легко и хорошо. Устал не спать ночами, усмиряя внутри себя дикого зверя, требующего свою жертву.
А тут эта девчонка. Радостная и беззаботная. Кто в здравом уме будет веселиться, и смеяться, убегая по желтой полосе в тень леса? Никто.
И она не будет.
Не будет!
Новая встреча со странной крестьянкой произошла раньше, чем он мог даже себе представить. От скуки Фёдор решил проехаться, устав от очередной барышни, прибывшей в материнский дом. Отпихнув ногой любимую болонку маменьки, запрыгнул на коня, и вылетел за ворота, не оглядываясь.
Злоба клокотала в груди, пока конь поднимал пыль проселочной дороги. Дети с визгами разбегались, а он летел вперед. Вперед, куда глаза глядят.
Не понял, как оказался на берегу речки. Завидев его фигуру, купающиеся девчата попрятались, и только одна… В намокшей нижней рубашке, подчеркивающей больше, чем скрывающей, Она стояла в лучах закатного солнца. С жадностью хищника Фёдор следил за ней, раздувая ноздри. Храпящий конь хватал траву, а мужчина наблюдал за неловкими движениями девушки. До него, конечно, донеслись голоса и он отлично понял, от кого именно пытается скрыться красавица.
Красавица… Светлые волосы золотились на солнце, отражаясь в ряби реки. Стройный стан и неприсущая обычной девке грация покорили Фёдора. Он замер, готовый прыгнуть в любой момент, но девушка скрылась.
Чутьё подсказывало ждать, и он ждал. Стоял и пристально всматривался в горизонт. А когда увидел её, шумно выдохнул.
Короткий миг и их взгляды встретились. Его — тёмный, жадный. И её — испуганный. Фёдору показалось, что у девчонки глаза разного цвета, но она не позволила рассмотреть. Убежала по пыли босыми ногами. Всё, что он успел, это заметить, какие крошечные у странной крестьянки ступни.
Долго они потом ему снились. Он сжимал их до боли в своих ручищах, ласкал губами и сдавливал до синяков. Но снов стало мало, слишком мало. Захотел себе забрать красавицу. А найти где?
В поле не появлялась больше девка, на речке не показывалась. Пропала…
И стал он искать. Приказчикам велел скупать все ягоды с дворов, а сам проверять ездил. Признаться кому-то, что ищет девчонку, не дающую покоя, не мог. Слабость — удел трусов, а трусом Фёдор не был.
В самый низ села, в прирезку добрались, а девки нет и нет. Нездешняя, может? Из соседней деревеньки, что за лесом притулилась? Решил наведаться, посмотреть. Солнце пока высоко, на полях работы немерено, а он проедет, вглядится в лица. Найдет беглянку, обязательно найдет!
И ведь нашёл! В лесу и нашёл! Сначала пятно светлое мелькнуло в зарослях розовых цветов, когда он, пришпорив верного коня, гнал вперед. А потом и сама пропажа нашлась. Сидела смирно на сухом стволе и перебирала ягоды. Увлеклась так, что не заметила приближения. А у Фёдора в груди ныть начало. Захотелось на колени упасть, припасть к тонким пальчикам, поймать губами черничины и раздавить языком, чтобы кислый вкус наполнил рот.
Чернота поднялась, еле сдержался! Хотелось забрать, присвоить здесь же, но он в глаза её колдовские заглянул и пропал. Утонул. Захлебнулся собственными чувствами. Рассмеялся громким смехом, пугая самого себя. И убрался от соблазна подальше, грея внутри знание: нашел, узнал. Теперь уж не отпустит. Теперь уж придумает, как заберет её…
Глава 8.
— Сила мужицкая не только в труде, внученька. Она в поступках скрывается. Посмотри в окно, видишь? Изба красивая, во дворе порядок. Изгородь новая, скотина ухоженная. И жёнка у Бориса ходит с сияющим лицом, хотя крики бывают, святых выноси. А левее от них видишь? Батька мой рубить помогал. Добротная хата получилась. Крепкая. Только на людях Ермоловы милуются, а по утрам Фроська морду от людей прячет. Синяя вся ходит. Вот и весь сказ мой. Кто молчит, да любит, а кто только и молоть языком.