Да матку позлить тоже. Удумала ему пустобрех сватать. А он простую возьмет. Научит всему, в свет выведет. Ему еще завидовать будут! Ох будут!
Красива будет супруга его. Мила и кротка, он постарается. Он умеет…
— Чу, — совсем рядом раздается.
Друг единственный, который обо всём знает. Даёт коню шагнуть вперед и замирает, раздвигая пышные еловые лапы.
— Она ли?
— Она, — тянет Фёдор губы, что улыбаться начинают. И останавливается.
Девушка у самой кромки леса плачет горько, прижимаясь к мужской груди. К чужаку прижимается, у него защиты ищет.
Чернота заполняет сознание и вот уже Фёдор готов пришпорить коня, но друг удерживает.
«Не спеши. Вдруг брат, — увещевает, давая время остыть».
И Графов остывает. Уже не тянется убивать, хоть и жмурится, чтобы прогнать видение. И на сердце неспокойно, словно знает оно, что нет у девки с ясными глазами никакого брата.
***
Трепещет в руках сильных ясочка, шепчет о страхах своих, а Сергей смотрит прямо в чащу. И чудится ему, что кто-то наблюдает за ними. По спине холод бежит, отчего руки сами в кулаки сжимаются. С любой нечистью примет бой, но не отдаст свою девочку.
Встретил её и пропал на месте, стоило только взглядам встретиться. Как солнышко ясное для него Верушка, как водица чистая. Всей душой стремится он к ней и дни считает, когда вместе смогут быть. Он же для неё всё! На руках носить будет!
Дед наблюдает за внуком и посмеивается: любовь. Настоящая, горячая, молодая. Однолюб его внук, как сам дед. И девицу выбрал себе хорошую. Щуплую шибко, но ласковую, душой чистую. Уж он много людей на своем веку повидал, много… Матка Сергеева сопротивляется, но она сыну не враг. Примет, куда ж денется. Главное, чтобы счастлив был. А он точно счастлив, когда обнимает своё сокровище.
Вот как глазищами сверкает, готовый грудью встать на защиту.
А Сергей все всматривается и всматривается во тьму, не подозревая даже, что чувствует правильно. Что близко, совсем близко подобрался к ним тот, кто его ясочку себе забрать хочет. Всё ближе не день, когда Сергей сватов зашлет, а час, когда вся жизнь рухнет.
Но сейчас вокруг них поле, аромат травы на котором смешался с запахом застывшей крови. Верушке не надо смотреть, она бояться будет. А сам он домой её отправит, и поможем мужикам оттащить остатки скота, сжечь да закопать, чтобы собаки не рылись. Нельзя забирать отсюда останки, никто не знает, почему зверье набросилось. Если чумные вдруг? Тогда быть большой беде. И сейчас немалое горе ждет, но когда все вместе, то легче переносится. Сдюжат, помогут сосед соседу, как привыкли люди.
— Я приду к тебе. Приду к тебе, когда все уснут, — говорит любимой, сажая на своего коня. Обхватывает верного друга за шею и шепчет на ухо, чтобы до самого дома довез его девочку.
Верушка на мамку оглядывается, но той не до дочери. Причитает в кругу других баб, да мешает мужикам дело делать.
— Жди меня. И ничего не бойся. Помни, что я рядом.
— Помню. Придёшь? — нежный голос и глаза, в которых блестят остатки слез, смотрят доверчиво. В самую душу.
— Приду, — даёт слово.
Хлопает по крупу, чтобы вороной сразу рысью бежал, и долго смотрит вслед, пока тонкая фигурка не исчезает за пределами поля. Теперь предстоит тяжелая работа, но Сергей не боится. Руки у него золотые, за любое дело берется и всё спорится. Не слово волшебное знает, а для тех, кого любит, старается: раньше для деда и родителей, теперь для ясочки своей. Разве есть волшебство сильнее, чем настоящая — из самого сердца — любовь?
Глава 11.
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Лишь очи печально глядели,
А голос так дивно звучал,
Как звон отдаленной свирели,
Как моря играющий вал.
Мне стан твой понравился тонкий
И весь твой задумчивый вид;
А смех твой, и грустный и звонкий,
С тех пор в моем сердце звучит.