Мы поклялись, что вместе будем, любить до самой смерти!
Поле бескрайнее и ветер тёплый нашими свидетелями были, да любопытный месяц, который из-за туч выглядывал.
— Верка, ты? — от угла отделяется тень, и я вздрагиваю.
Крепкие руки удерживают от падения, ставя на землю.
— Это Варя, не бойся, — в самое ушко шепчет любимый, а потом целует. — Наверное, тебя ждет.
Сестрица и вправду караулит на улице, чтобы провести незаметно. Поворачиваюсь и обнимаю мимолетно Серёжу, а потом отрываюсь и шмыгаю в черный проем сеновала.
— Долго вы.
— Прости…
— Прощаю, — улыбается Варюшка. — Счастливая ты! Глаза горят!
— Очень счастливая! Очень!
От переполняющей радости подпрыгиваю, а потом смеюсь, закрыв лицо ладошками.
— Вижу я. Спать давай, утром снова ягоды брать надо. Крупные у нас уродились, по нраву барам пришлись.
— А ты как же?
— Говорят старухи, нашли девку, что искали. Взял игрушкой к себе, а она и рада. И не барин новый вовсе искал, а приказчик его. Помнишь, с рыбьими глазами?
Как такого забыть-то?
— Помню.
— Вот он искал. А баре не ищут, сказки это всё.
Поглаживаю сестру, чувствуя, как она успокаивается. Надумали сами, а оказалось проще простого. И хорошо, что девка нашлась, а то я себе ужасов нарисовала.
Глупая!
Ну испугал и испугал, уже и думать забыл, а я всё боюсь да трясусь.
Даже засыпается от хороших новостей легко. И просыпается тоже: солнце ещё не встало, а я уже водой холодной умываюсь, да корзину беру. Малышка под ногами вьётся, за косу дёргает. Забираю её и в конец сада ухожу.
Владимирская наша губерния всегда славилась своим климатом и вишнями. Владимирка – мелкая, но сладкая ягода, разомлевшая на ярком солнце. Так приятно её раскусить и почувствовать тёплый сок, брызнувший в рот. Облизнуть губы, хранящие вишневый аромат, и втянуть в себя запахи лета. Луговые травы, нагретая листва деревьев, даже запах тины из ближайшего пруда — всё здесь мне родное, всё мне любо и дорого.
Раскрываю ладонь, позволяя первым солнечным лучикам скользнуть по ярким ягодам, и высыпаю горсть в корзину, чтобы перейти к следующей ветке. Небывалый урожай дали наши старые посадки этим летом! Матушка уже ждет у порога, чтобы передать корзины приказчику молодого барина.
Не барина, графа, как его называют. Наверно, от фамилии — Графов. А, может, всамделишный, я не знаю и о нем не думаю вовсе. Боялась, а теперь знаю, что напрасно поверила слухам.
Ссыпаю последние ягоды, чтобы получилась красивая горочка и тащу две полные корзины к калитке. Там уже нервно постукивает тростью управляющий покупателя. Не нравится, что долго, но что я могу поделать? Старалась и спешила изо всех сил!
— Выноси, — командует мне высоким голосом лысоватый мужик с мутными глазами, и я послушно тащу ношу дальше. Открываю калитку спиной и готовлюсь поставить корзины на телегу, когда рядом, с тучей пыли, тормозит вороной конь, а всадник быстро и ловко спешивается.
Прячу глаза, искоса посматривая на гостя. Я видела его несколько раз издалека на службе в церкви, которую мы посещаем каждое воскресенье. В лесу, где он напугал меня, не смотрела, зажмурившись. Как в детстве: что не видела — того нет.
Выше среднего, но не так, чтобы высокий, с начавшейся расплываться фигурой, темноволосый и какой-то… хищный… Да-да, именно хищный вид его пугает и отталкивает. Я непроизвольно делаю шажок назад, забыв, что руки мои оттягивают тяжелые корзины.
Пока витаю в мыслях, мужчина подходит и забирает мою ношу, ловко загружая на телегу. Удивлённо вскидываю взгляд, чтобы сию минуту покрыться румянцем и почувствовать желание убежать и продышаться. Он смотрит… странно… Очень странно и немного страшно… Так, словно не ягоды в корзине, а я. И он желает меня съесть, перекусить косточки и проглотить, жадно слизывая красный сок.
Пресвятая Дева Мария… если бы я знала тогда, как недалеко ушла от истины, бежала бы без оглядки в самый тёмный лес. И пусть бы меня растерзали волки, чем эти тёмные жадные глаза и страшная улыбка…
Глава 12.
Ах, как какое же смятение вызвала у Фёдора неожиданная встреча. Он ехал прогуляться, как увидел знакомую грузную фигуру мамашиного приказчика.
Вишни... Вишни, вишни, вишни...
Маменька помешалась на сладостях, которые в избытке готовила кухарка.