— П-двенадцать, П-тринадцать, П-четырнадцать! — стрелял Ольсен. Своей системе — бить полосой — он был фанатично привержен и вел по поводу ее эффективности яростные теоретические дискуссии с Петером. — П-пятнадцать, П-шестнадцать, П-семнадцать! Попадания есть?
Не успели партнеры ответить, как дверь распахнулась.
— Великий боже! — воскликнул пораженный Петер. — Секретарь птичьих клеток собственной персоной!
Эрик пожал руку Петеру и Пребену и был представлен Ольсену.
— Мне трудно выразить, как я тронут, — продолжал Петер, — тем, что такой большой человек, как ты, и вдруг не погнушался прийти сюда, пожать руки своим товарищам пролетариям.
— Ты что, думаешь, я пришел сюда ради вас? Я только что сверху. Беседовал с министром…
— Интересно, о чем это? Не о птичьих ли клетках?
— Между прочим, и о них тоже.
— Наверняка производство птичьих клеток здорово пошло в гору с тех пор, как ты перешел от нас, — сказал Петер серьезно. — А пива поставишь?
— Если кто-нибудь сбегает. — Эрик выложил на стол деньги.
За пивом пошел, как обычно, Пребен. Когда-то он надеялся, что эта обязанность перейдет к Ольсену как новичку, но тот проявил совершенно железную несгибаемость, так что Пребен должен был продолжать в том же духе — иначе они попросту остались бы без пива.
Едва они успели откупорить принесенные Пребеном бутылки, как распахнулась дверь и в комнату ворвался начальник отдела Браск. Он подскочил к Эрику.
— Посмотрите-ка это дело, — сказал он и положил перед ним на стол пачку документов. — Очень срочно.
— Я здесь не работаю, — ответил Эрик.
— Ох, простите. — Начальник отдела в замешательстве переводил взгляд с одного на другого. — Есть здесь кто-нибудь, кто э-э-э… работает в отделе?
— Нет, — ответил Петер.
— Извините, извините! — Начальник отдела мгновенно исчез вместе со своим неотложным делом.
— Этот парень не на шутку меня раздражает, — сказал Ольсен. — Недели две назад тоже влетел сюда с какой-то работой и хотел нас засадить за нее. Прямо каторга какая-то.
Эрик внимательно всматривался в одно из игровых полей.
— Ну и громадина! — сказал он. — Зачем вы их делаете такими большими?
— Интересно, — объяснил Петер.
— Но ведь на это уходит уйма времени?
— Несколько дней. Сыграешь с нами?
— Не могу, мне скоро идти.
— Послушай, уж не начал ли ты, чего доброго, воспринимать себя всерьез? — спросил Петер.
— С какой стати! — возмутился Эрик подобным подозрением. — Просто я не могу сидеть тут с вами несколько дней подряд.
— Сыграем, как раньше? — предложил Петер. — Тем более что новый вид боя ты без тренировок не потянул бы.
Эрик с большим удовольствием согласился, и они расчертили поля.
Эрик одержал блестящую победу, тогда как Петер очутился на последнем месте.
— Лучше играть ты не стал, — ехидно заметил Эрик.
— А ты, видать, жульничал по обыкновению. Требую реванша!
Расчертили новые поля. Эрика охватила грусть. У него было такое ощущение, будто он на краткий срок возвратился в прекрасное прошлое. И больше, чем когда-либо до этого, пожалел он о шаге, который сделал.
Но, решительно отогнав эти мысли прочь, он сосредоточил все внимание на игре.
— Кто стреляет первым? — спросил Эрик.
Да, много он потерял, но от тоски и уныния тоже проку мало. Он должен стиснуть зубы и выстоять, несмотря ни на что. Ибо впереди маячил электропоезд.
Оскар в недоумении рассматривал дверную дощечку: «Х. Фредериксен. Оптовик». Странно. Немного подумав, он позвонил.
— Извиняюфь, могу я видеть гофподина э-э-э… оптовика Фредерикфена? — спросил он у дамы, отворившей дверь. Он решился наконец сдать протез в переделку — от звука «к» ему житья не стало. Теперь он не выговаривал «с», но это неудобство было временным.
— Как о вас доложить? — спросила фру Фредериксен.
— Фкажите профто, пришел Офкар.
Фру Фредериксен скрылась за дверью, на которой была дощечка с надписью: «Бюро».
— Пришел какой-то господин Офкар, хочет повидать тебя, — сказала она.
— Попроси его посидеть минутку, — сказал Фредериксен тоном занятого человека.