— Неприятный, — согласился с ним Момберг.
— Вам не кажется, что теперь лучше всего вам во всем сознаться?
— Я ни в чем не виновен, — упрямо повторял Момберг.
Однако теперь его словам никто не верил. Дело Момберга было передано в суд, а сам он по требованию следственных органов подвергнут четырехнедельному предварительному заключению. Следователь полиции заявил журналистам, что удалось наконец арестовать короля «черного рынка». Теперь полиция приложит все силы, чтобы добыть недостающие доказательства и положить конец его аферам.
Тове встретила его в дверях.
— Скорее, — сказала она, — уже привезли.
— Дорогу?
— Ну да, скорей же ты, я ничего не распаковывала.
Эрик вбежал в комнату, посреди которой стояло несколько больших ящиков.
— Обедать после, — пробормотал он. — Сначала надо ее распаковать.
Тове была полностью с ним согласна.
— Как ты думаешь, с какого начинать?
— С этого, — указал Эрик на один из ящиков. — Здесь наверняка локомотивы.
Он открыл ящик и стал лихорадочно срывать бумажную упаковку. Через мгновение в его руках очутился паровоз.
— Какой же он красивый! — замерла в восхищении Тове. — Давай доставай остальные.
Эрик вынул еще два локомотива и электровоз.
— А где вагоны? — торопила его Тове. — Да скорее же, ну сколько можно ждать!
Эрик отодрал крышку от следующего ящика.
— Ты посмотри, — сказал он, — ты только посмотри на этот вагон!
— Ох ты, какой шикарный!
— А этот!
Восхищению Тове не было предела.
— Подумать только, вот мы наконец и купили железную дорогу! — ликовала она. — Мне даже не верится.
— Ну теперь все, минуты лишней я не останусь в этом идиотском Объединении, — сказал он. — Завтра же увольняюсь!
— Я тебя понимаю. Конечно, теперь это ни к чему.
Они раскрыли остальные ящики и вынули оттуда вагоны, семафоры, рельсы и многое другое.
— Ну что, начнем сборку? — спросила Тове, когда ящики опустели. — А где инструкция?
— Знаешь что, — сказал он. — Я, пожалуй, побуду несколько дней дома, надо же с ней как следует наиграться.
— Правильно, — ответила Тове. — Пропусти побольше дней, они тебя выгонят, вот и освободишься, и просить об этом не придется.
— Верно, так будет лучше всего. Да где же инструкция?
— Сейчас. — Она положила инструкцию на пол, оба сели рядышком и углубились в ее изучение.
А уже через минуту монтаж шел полным ходом.
20
Однажды тихим осенним вечером на одной из площадей старого города прохожие вдруг начали удивленно прислушиваться и останавливаться. Из бомбоубежища, расположенного посреди площади, неслись громкие звуки фортепьяно. Иногда сквозь музыку прорывался странный гнусавый голос — кто-то пытался петь песню, мягко говоря, вольного содержания.
Быстро собралась толпа, в которой тут же вспыхнул жаркий спор по поводу того, что происходит в бомбоубежище.
— Это ведь не в первый раз, — говорила дрожащим голосом какая-то дама. — Я и раньше слышала оттуда звуки по вечерам, и мне всегда становилось так страшно… Наверное, это привидения.
В толпе нервно переглянулись. Жуть какая-то! Оказалось, что многие слышали то же самое.
— В конце концов, нужно взглянуть, что там такое, — предложил один из мужчин.
Толпа в смятении попятилась. Особого стремления исследовать это загадочное явление не проявил никто. С привидениями лучше не связываться.
— Ну, тогда я полез, — мужественно сказал тот же смельчак.
Он твердым шагом подошел к бункеру, толпа нерешительно последовала за ним. Храбрец спустился по ступенькам и некоторое время стоял внизу, раздумывая, стучать ему или нет. Потом, так и не постучав, рванул дверь на себя.
Он успел заметить человека, сидевшего за пианино; на инструменте стояли бутылка и стакан. Еще он увидел клетку, в которой сидел попугай. Птица эта изрыгала малопристойные выражения. Больше ему не удалось разглядеть ничего, так как явилось какое-то чудовище (позднее он уверял, что по размерам оно превосходило лошадь). Чудовище бросилось на него со страшным рычанием, сверкая жуткими оскаленными зубами. Смельчак в ужасе захлопнул дверь и понесся вверх по лестнице, крича, что нужно вызвать полицию.
— А кто там? — спрашивали его любопытные, дрожа от страха.
— Человек, попугай и какое-то огромное чудовище! Может, и еще что-нибудь, да я не успел рассмотреть.