— Как это сделал?
— Ну то есть ты что, щипал ее, царапал до крови?
— Я? Нет.
— Ну, может, ты кусал ее или что?
— Да не кусал я ее. Почему ты спрашиваешь? Разве у нее кровь текла?
— Я не говорю, что кровь текла. Но что-то такое ты с ней сделал, раз она лежала на полу и плакала, когда ты ушел. Ну ладно, может, конечно, она плакала просто из-за того, что ты удрал. И с чего ты удрал-то? Она же в тебя знаешь как втюрилась, по уши! Ясно тебе? И ты теперь не вздумай ее бросать, возьми и обручись с ней, как я с Вестой. Но только смотри, будь осторожней, не наделай глупостей, а то она говорит, ты из тех парней, с которыми женщине опасно иметь дело.
— Что значит опасно?
— То и значит: парень забавляется да тешится, а она, глядишь, ребеночка с ним нагуляет — вроде того, как у нашего дяди с Розой Куколкой вышло. Я про него худого сказать не хочу, но с девками он, ну ей-богу, ведет себя как последний дурак.
Ханнибал встает и закидывает мешок на плечо.
— Ты пойми, Амальд, я тебя для твоей же пользы хочу предостеречь, а то ты ведь многого в жизни не знаешь, тебе еще учиться да учиться. Ну так вот, можешь, если хочешь, приходить ко мне на чердак с Харриэт, но только обещай вести себя прилично, а не как голодный волк. Договорились? Да или нет? А? Ты чего молчишь?
— Ладно.
— Ну слава богу, наконец-то. Ты, Амальд, заруби себе на носу: я отвечаю за вас обоих, за тебя и за нее, а я от ответа никогда не увиливаю. И потом ты учти, Харриэт девушка порядочная и очень храбро поступает, что приходит к нам на чердак, потому что ее папаша Числитель ужас какой строгий, представляешь, он иногда разозлится, так прямо шваброй лупцует ее и ее брата! Ну ладно, слушай, давай мы встретимся вечером на третий день рождества — ровно в восемь в нашей каморке, хорошо? Харриэт тоже придет, я сам ей скажу, так что ты сможешь с ней объясниться и попросить прощения!
В сочельник же вечером ты, улучив момент, выскользнул из дому и взобрался на крышу к Стекольному Мастеру, откуда удобно было наблюдать за освещенными окнами в доме Числителя на Ступенчатой улице. Притаившись в траве, ты навел на окна отцовскую подзорную трубу в надежде хоть мельком увидеть Харриэт, но, увы, ничего не было видно, кроме путаницы силуэтов за пожелтевшими шторами с овальными трафаретными изображениями замка Росенборг и Круглой Башни. А ты все сидел на крыше, дрожа от сырого, пронизывающего ветра с моря, поглощенный мыслью о том, что скоро вы снова встретитесь и, быть может, обручитесь, как Ханнибал с Вестой.
На третий день рождества после полудня у тебя созрело твердое решение нарушить уговор с Ханнибалом. Однако когда наступил вечер, ты все же, не удержавшись, прокрался в бухту Пунтен, спрятался там в укромном уголке и стал смотреть на чердачное окошко лодочного сарая.
Вечер был тихий и теплый, таяло, на рейде стояло судно рыболовного надзора «Нептун», его фонари и огни отражались в темной воде. А Харриэт, наверно, сидит в Ханнибаловой каморке и ждет тебя. Может, даже плачет от тоски, все-таки нехорошо, жалко ее. Ты живо представил себе, как Веста с Ханнибалом смеются над ней, «обманутой и брошенной».
Ну и кончилось тем, что ты со сладостным чувством жалости в сердце, хмелея от безудержных надежд, шмыгнул в лодочный сарай и словно в угаре стал взбираться вверх по узкой чердачной лесенке…
Ханнибал был один.
Он сидел на кушетке, понурив голову и раскорячив ноги, с потухшей сигаретой в зубах. На столе стояла зажженная свечка, пламя ее трепетало от ветра, задувавшего в открытый люк, и гигантская тень Ханнибала в неистовстве металась по косой стене.
— Да закрой же люк, вот болван!
— А они еще не пришли?
Никакого ответа.
— Но сейчас ведь уже больше восьми.
Молчание. Лишь слышно, как волны плещутся о берег.
— Как же так, а я думал…
— Дурак ты набитый, потому и думал!
Ханнибал закурил сигарету, подобрал ноги, лег и принялся пускать в потолок облачка дыма.
Потом он заговорил, медленно, осипшим и бесцветным голосом, как будто ему безразлично, дойдут до тебя его слова или нет.
— Понимаешь, Амальд, Харриэт ладно, она просто кошка блудливая, и вдобавок соплячка, школьница, ну и дьявол с ней, плевать мы на нее хотели. Можешь только радоваться, что не успел с ней обручиться, это бы просто дурость была. А вот Веста — это дело другое, она уже взрослая девушка, и мы с ней (тут голос Ханнибала слегка дрогнул)… мы ведь с ней кровь смешали, как тогда с тобой, помнишь!.. Но только, Амальд, я тебе рассказываю все как есть, потому что верю, что ты мне настоящий друг и не проболтаешься.