Старуха вошла в комнату. Лицо ее снова стало безмятежным. За ней следовала Карана, которая, подойдя к стойке и положив на нее руку, что-то тихо сказала хозяйке. Затем вернулась к своему столику и села. Шанд насмешливо взглянул на нее.
- Все позади. Всего лишь пустячный инцидент. Теперь мы друзья, ты можешь этому поверить?
- Если ты можешь, то кто я такой, чтобы сомневаться? - сухо ответил он. - Хотя, интересно, сознаешь ли ты, какое крепкое это вино? Что ты ей сказала?
- Ты же сам посоветовал мне сочинить историю.
- О да! - произнес Шанд, прихлебывая вино.
- История очень глупая. Ничего не придумывалось, а потом язык стал сам молоть. - Карана засмеялась. Казалось, к ней вернулись шаловливость и юмор, которыми она когда-то славилась.
Шанд нахмурился, потом откинулся на спинку стула, с бокалом в руке.
- Итак, рассказывай.
- В грязных и жалких гостиницах Туркада, сказала я ей, где в чай кладут масло и делают другие немыслимые вещи и где даже Магистр купается всего раз в год, на мое несчастье, из-за войны я не смогла найти комнату нигде, кроме гостиницы с позорным названием "Грязный осел". Мне пришлось делить помещение, и без того маленькое, с дрессировщиком собак и его женой, а также с их семнадцатью собаками, причем простыни не стирались, а супруги и их собаки не мылись со дня основания Туркада. Грязь с подушек мне пришлось соскребать ножом, прежде чем я улеглась. И все же я там набралась вшей Туркада, которые ползают по голове и от укусов которых иногда так зудит кожа, что некоторые люди вырывают все волосы и даже снимают с себя скальп, только бы от них избавиться, но это не помогает. Единственный способ - это смазать каждый волосок битумом, который специально привозят с морозного юга, и не смывать его не менее двух недель, после чего его можно смыть горячей водой, удалив при этом окаменевших вшей и возвратив волосам настоящий цвет.
Когда она остановилась набрать воздуху, хозяйка постучала о стойку монетой.
- Битум нельзя смыть водой, - заметил Шанд. - Для этого нужен скипидар. Однако история забавная. Надеюсь, она ее оценила.
- О, она даже один раз улыбнулась, - правда, сперва указав на то, что я израсходовала еще и мыло, предназначенное для десяти человек.
- А теперь тише. Кажется, она собирается обратиться ко всем присутствующим.
- Дорогие клиенты, - залилась трелью хозяйка, - мой уважаемый друг, тут она указала на Карану, - которая убежала от войны из Туркада, самого порочного из городов...
- О да, нечестивого! Презренного! Развращенного! - раздались со всех сторон возгласы, и среди этого гама Карана продолжала шептать Шанду на ухо.
- И я сказала ей, что через две недели пришла в "Четыре рыбки" жемчужину среди гостиниц, и смыла весь битум, но, не рискуя заразить почтенных клиентов вышеупомянутой гостиницы даже дохлой вошью, я выпустила всю горячую воду из ванны, каковую потерю с радостью возмещу уважаемой хозяйке гостиницы. И разумеется, заплачу за ущерб, явившийся следствием моего волнения, когда я обнаружила, что все паразиты исчезли, а также компенсирую беспокойство.
- Гм-м, - произнес Шанд, и губы его дрогнули. - Вот почему у тебя такой довольный вид, не так ли? Ты полагаешь, что отделалась от неприятностей? Интересно, что она хочет рассказать посетителям?
- Надеюсь, ничего, - проговорила Карана, начиная беспокоиться. - Разве что они могут выпить за мой счет.
Старуха продолжала:
- ... убежала из порочного Туркада с этим стариком, ее почтенным дедушкой...
- Дедушкой, да уж! Старый распутник! - раздался голос из задней части кабака, где пылал камин.
Хозяйка умолкла, высматривая того, кто ее перебил. У этого человека один глаз был налит кровью, на лбу - свежая ссадина.
- Блегг, негодяй! Слишком поздно оторвал глаз от щели в стене пристройки, не так ли? Ребята, вышвырните его.
Два дюжих парня схватили Блегга и выбросили за дверь.
- Почтенный дедушка, называет она его, и кто я такая, чтобы сомневаться в ее словах? Разве она не выглядит как порядочная, скромная женщина? Разве она не похожа на любого из нас?
Посетители - дородные матроны и тучные бюргеры с тяжелыми челюстями и бесцветными волосами - все как один враждебно уставились на Карану.
- Она, - и крошечный палец указал на съежившуюся Карану, - рассказала мне, что пришла сюда, терзаемая туркадской болотной лихорадкой, от которой кишки превращаются в воду. Не буду удручать вас подробностями этого мерзкого недуга. И только посмотрите, как она дрожит, как она худа и слаба, какое бледное лицо, какие желтые остекленевшие глаза, как у дохлой рыбы, какие... - тут она запнулась, вероятно забыв, о чем начала говорить, страдая от лихорадки, как я уже говорила, и других заразных болезней, вызывающих ужасный зуд, которые, чтобы не позорить ее при незнакомцах, я не стану упоминать... - Шанд беззвучно трясся, прикрыв рот рукой.
- Итак, она смиренно извиняется за то, что совершила - в своем горе, а вовсе не из-за вина, которое выпила, вовсе нет... Хотя взгляните, как краснеет у нее лицо, - а это бесспорный признак горького пьяницы, уж я-то знаю, недаром я хозяйка этой гостиницы вот уже шестьдесят лет. Извиняется за то, что, не будучи в опьянении - о, нисколько, - она всячески нарушала наши обычаи. И мой дорогой друг - а она всегда им будет - щедро... Щедро! Посмотрите на эту крошечную монету... Просит вас пить с ней до тех пор, пока не будет истрачен полностью этот серебряный тар.
Она подняла монету так, чтобы на нее упал свет, несколько раз бросила на стойку, внимательно прислушиваясь к звону, пока все не затихли, снова повертела монету в руке в гробовой тишине и в заключение попробовала на зуб. Наконец удовлетворившись, она кивнула, сунула монету в карман и, сердито взглянув на Карану, повторила:
- Пока этот маленький тар не будет полностью пропит. Этот крошечный кусочек серебра.
Посетители разразились аплодисментами и кинулись к стойке.
- Она хотела еще один тар, - сказал Шанд после долгого молчания.
Карана затихла. Она опустила голову, так что Шанд не сразу понял, что девушка беззвучно плачет. Слезы текли у нее по щекам и капали на стол. Полагая, что урок хорошо усвоен, Шанд выказал немного сочувствия: