– С приездом, Мават! – объявил тот. – Добро пожаловать домой.
Мават не шелохнулся и не проронил ни слова.
Только сейчас ты заметил, насколько он потрясен, ошарашен, словно вместо теплого приема получил от родной обители удар в спину. Его будто сковал паралич, дыхание перехватило.
– Мой преемник, – пояснил мужчина в белом, ничуть не смущенный молчанием Мавата.
Ксуланцы косились на гостя кто оценивающе, кто с любопытством.
– Подойди, Мават, – поманил его Глашатай.
Радих с Зизуми изваяниями застыли по обе стороны скамьи.
Мават не двинулся с места. Мгновение спустя Глашатай вновь обратился к иноземцам:
– Я обдумаю вашу просьбу и завтра дам ответ.
Такой исход огорчил первого из троицы, а после перевода к нему примкнули оставшиеся двое. Они мрачно глянули на толмача, потом друг на друга и, сощурившись, обернулись к третьему. Тот вытянулся перед Глашатаем и с сильным заморским акцентом произнес:
– Спасибо, что уделил нам время, великий царь.
Глашатай вовсе не царь, а само слово заимствовано из вербского – языка, распространенного в южной части Ирадена. Полагаю, ты владеешь им превосходно. Отвесив глубокий поклон, ксуланцы удалились.
– Что я вижу? – бесцветным тоном вопросил Мават. – Как сие понимать?
В зале повисла мертвая тишина; лишь нескончаемый гул, едва различимый, но осязаемый, будто пол вибрировал под ногами, нарушал ее.
– Где мой отец? – процедил Мават, не дождавшись ответа. – И почему ты восседаешь на его месте?
Признайся, не ожидал? Ты ведь принял человека на скамье за отца Мавата, служившего Глашатаем Ворона всю твою жизнь. Откуда тебе было знать, что это не он?
– Господин Мават, – вклинился Радих. – При всем уважении, помните, с кем говорите!
– Я говорю со своим дядей Гибалом, – все так же бесстрастно откликнулся Мават. – Живым и здравствующим, кой восседает на месте Глашатая, хотя занимать его вправе лишь мой отец. Если только Ворон не умер и Глашатай не последовал за ним. Но коли так, разве башню не должны задрапировать черным, а обитатели крепости не должны носить траур?
Он полоснул взглядом по синим одеждам Зизуми:
– Разве скамья не должна пустовать, пока я не взойду на нее?
– Возникло осложнение, – поспешила оправдаться Зизуми. – Едва мы отправили к тебе гонца, аватар скончался. Скоропостижно.
– Я по-прежнему теряюсь в догадках, матушка Зизуми.
– Именно осложнение, – поддакнул Радих, не поднимаясь с колен. – Удачное слово, великолепно передает суть.
– Племянник, – голосом, поразительно похожим на Маватов, заговорил Гибал, – понимаю, ты обескуражен. Но поверь, мы не могли поступить иначе. Когда скончался аватар, мы послали за твоим отцом, но… Он как сквозь землю провалился.
– Как сквозь землю провалился, – эхом вторил Мават.
– Вывод, господин Мават, напрашивается только один: ваш отец дезертировал, дабы избежать расплаты, – заключил Радих.
– Нет, – замотал головой Мават, – немыслимо. Мой отец не дезертир.
– С тех пор о нем ни слуху ни духу, – добавила Зизуми. – Представляю, какой это удар для тебя, Мават. Мы все потрясены.
– Вы еще раскаетесь в своих словах, – все тем же ровным ледяным тоном заверил Мават. – Мой отец не дезертир.
– Тем не менее его нигде нет, – упорствовал Радих. – Ни в башне, ни в крепости, ни в городе. Мы спрашивали у Ворона, где искать вашего отца, – хотя непросто беседовать с богом, утратившим вместилище, – спрашивали, что случилось. Однако ответ получили двусмысленный.
– И каков же был ответ? – осведомился Мават.
– «Сие недопустимо. Уже близится час возмездия», – процитировал Радих.
– Ты был в трех днях езды, – подхватила Зизуми, – а неотложные дела требовали присутствия Глашатая.
– Под неотложными делами ты понимаешь прием горстки трясущихся ксуланцев? – Голос Мавата звенел от ярости.
– Давно ты не наведывался в Вастаи, племянник. Очень давно, – сокрушенно заметил облаченный в белое Гибал. – Нам хабарнее ладить с ксуланцами, ведь они поставляют не только вино и шелка, но еще оружие и искусных воинов, готовых за мзду помочь одолеть вербов, которые, как тебе известно, теснят нас на юго-западе.
– Само собой, могучий Ксулах одолжит нам армию, а после, по доброте душевной, отзовет ее обратно, стоит только попросить, – съязвил Мават.
– Преемнику Глашатая не к лицу ехидство, – укоризненно произнес Гибал.
– Зароков никто не давал. Подрядов не заключал, условий не обговаривал, – перечислял Радих. – Речь о банальной предосторожности и здравом смысле. Глашатаю надобно смотреть в будущее.