Жека поднялся, и дедок шагнул к нему. Он всмотрелся Жеке в лицо, чуть нахмурился.
— Ты зачем машина угонял?
— Пусть велосипед вернёт, — сказал Жека, — тогда пригоню обратно.
Дедок продолжал глядеть Жеке в лицо, и вглядывался он так довольно долго. Иногда, на секунду, взгляд его перемещался Жеке за спину, на костёр. Жека тоже оборачивался и взглядывал туда. Там полыхало, потрескивало, в небо улетали гроздья искр. В общем, горело знатно.
— Хорошо горит, — сказал Жека.
Дедок на мгновение вгляделся в Жеку ещё пристальней, взгляд его как будто прошёл Жеке насквозь через глаза и шкарябнул изнутри затылочную кость черепа. Потом дедок повернулся к Вору Велосипедову и снова стал ему что-то говорить. На этот раз длинное «та-ра-ра-ра-ра» было ещё более энергичным. В этом потоке Жеке расслышались «велосипед» и ещё несколько знакомых слов, которые при детях обычно не говорят. После каждого такого слова Вор Велосипедов вздрагивал, как будто его били по лицу, и становился всё унылее.
В конце концов Вор Велосипедов буркнул себе под нос совсем короткое «та-ра-ра» и поплёлся во двор. А дедок, мельком взглянув на Жеку, отправился к костру. Он подбросил туда сухих малиновых стеблей, и огонь, пыхнув дымом, деловито захрустел ими, поплёвывая в темноту искрами. Цыганские вертлявые пацаны скакали вокруг и рисовали в воздухе хворостинами с красными тлеющими огоньками неизвестные знаки.
Скоро из своей калитки показался Вор Велосипедов. Он хмуро вёл за руль воробьёвский велик и на Жеку не смотрел. Жека тоже не смотрел на цыганского человека, он смотрел на велосипед, этот баснословный аппарат с меховой рамой, двумя багажниками, кисточками на руле и остальными прибамбасами. Господи, ну и ужас на колёсах, подумалось Жеке, и он тут же устыдился этой мысли. Потому что незачем было подходить здесь со взрослыми и тем более современными мерками. Волшебство этого велика существовало там, в детстве. Пусть же там и остаётся, как и многое другое, чем жили они тогда. И не надо перечитывать рассказы Носова, и старые фильмы про индейцев и про Робин Гуда смотреть заново тоже не нужно.
Вор Велосипедов прислонил велик к пеньку, и тот остался стоять, шерстяной и нелепый, как верблюд посреди пейзажей средней полосы.
Подошёл и дедок.
— Машина, небось, овраг кусты прятал?
Жека едва не присел на пятую точку от проницательных этих слов. Он замер в нерешительности.
— Овраг кусты, — согласился, секунду подумав, стараясь не подавать вида, что изрядно растерялся.
Дедок усмехнулся. Цыганский ли это барон или заменяющий того на время отъезда какой-то родственник, Жека решить для себя не смог, да это было и не важно.
— Садись свой лайба и ехай, — сказал тот Жеке. — Машина сами заберём.
Услышал эти слова, Вор Велосипедов тут же отправился во двор — видать, переобувать свои шлёпанцы на что-то более удобное для ходьбы по оврагам. Остановился, взглянул напоследок. Иди, иди, хрен моржовый, подумал Жека. В девяностых будет тебе, где развернуться.
Жека тоже не стал заставлять тебя ждать. Он вытащил из носка ключи от жигуля, протянул дедку. Потом взял велик, примерился — и решил, что лучше уведёт его отсюда пешком, а там, подальше, уже на него заберётся. Не было просто у него уверенности, что получится нормально поехать с первого раза, не сидел в велосипедном седле Жека лет уже, наверное, двадцать. И показывать это здесь было, конечно, ни к чему.
— Эй, — окликнул его дедок.
Жека настороженно обернулся.
— Ты откуда взялся такой отчаянный?
Тут Жеке полагалось ответить что-то остроумное, хлёсткое, выдать ударную фразу, как в кино, как в фильме, например, «Последний бойскаут» или тому подобном. И Жека застыл, глядя на невысокую сутулую фигуру в пиджаке и обвисших спортивках с пузырями на коленях. В голову, как назло, ничего не приходило.
Пауза затягивалась. И когда Жека открыл уже рот, чтобы произнести что-то банальное, «здесь недалеко» или типа того, случилось неожиданное.
Что-то зашуршало в ближних кустах, и оттуда прямо к Жеке метнулась тень, настолько быстрая, что он и испугаться толком не успел. Да пугаться было и ни к чему, потому что тень та оказалась Воробьём. Этот балбес, как теперь выяснялось, не ждал Жеку ни на какой остановке, а припёрся сюда и просидел всё время рядом в кустах.
Подбежав к Жеке, Воробей мазнул по нему блуждающим взглядом и шагнул к дедку.
— А он не просто так! — раздался звонкий голос Воробья. — Он из каратэ, из секции! Куку-Шанхай, слышали? Так что: не дай бог!.. Вам тут повезло! Повезло вам!..