Они сели. Колофтианин встал у двери.
— Во-первых, — сказал Квейс, — я прошу принести две с половиной тысячи кардов в золоте за мой счет.
Кастамбанг поднял свои антенны:
— Вам говорили, что банкирский дом Кастамбанга испытывает финансовые трудности? В таком случае, могу вас заверить, что это ложь!
— Вовсе нет, сэр. У меня есть цель.
— Хорошо, мой добрый сэр, — сказал Кастамбанг, начиная писать записку. — Очень хорошо.
Он отдал записку колофтианину, который поклонился и исчез. Квейс сказал:
— Мастер Энтон обещает мне... нам нужно составить обязательство. Он расскажет мне, что происходит в Сафке...
Квейс сообщил еще несколько подробностей, добавив, что деньги будут выплачены Феллону после выполнения задания. Колофтианин вернулся и со звоном поставил мешок, весивший около семи килограммов. Кастамбанг развязал его и вывалил монеты на стол.
Феллон затаил дыхание и с трудом удержался от того, чтобы не наклониться над грудой монет и с жадностью глядеть на них. Человек может прожить всю жизнь на Земле и не увидеть золотой монеты. Но вот здесь, на Кришнане, монеты все еще делаются из тяжелого блестящего металла, который заставляет сердца биться — настоящие монеты в древнем смысле — не кусочки ничего не стоящей бумаги. Республика Микарданд однажды, узнав о земном обычае, попыталась выпустить бумажные деньги, но безудержная инфляция настроила все остальные государства против выпуска бумажных денег.
Феллон осторожно взял одну десятикардовую монету и принялся осматривать ее при желтом свете лампы, поворачивая ее, как бы из интереса к экзотической вещи, нежели к золоту, из-за которого он готов был лгать, воровать, убивать — ради трона, который он решил вернуть себе во что бы то ни стало.
— Устраивают вас эти монеты, мастер Энтон? — спросил Кастамбанг. — Удобно будет вам их использовать?
Феллон вздрогнул: он находился в своеобразном трансе при виде золота. Он взял себя в руки, сказав:
— Конечно. Во-первых, прошу выплатить мне мою сотню... Спасибо. Теперь давайте составим письменное обязательство. Ничего компрометирующего, только чек от мастера Туранжа.
Квейс сказал:
— Как же предупредить моего друга, чтобы он не выдавал денег, если задание не будет выполнено?
Кастамбанг сказал:
— В Балхибе мы обычно разрываем чек на две части и даем половинки каждому партнеру. Каждая половина не имеет силы без другой. В данном случае, я думаю, нужно разорвать на три части.
Кастамбанг открыл ящик стола, достал пачку бланков и начал заполнять один из них. Феллон сказал:
— Оставьте место для имени в чеке. Я заполню его позже.
— Почему? — спросил банкир. — Это небезопасно, так как любой мошенник сможет поставить свое имя.
— Возможно, я приму другое имя. И если документ разделен на три части, то это не опасно. У вас ведь есть счет в банках Талупа и Фоска в Маджбуре?
— Конечно, сэр.
— Тогда укажите, что деньги могут быть получены и там.
— Зачем, сэр?
— Возможно, после выполнения этой работы я отправлюсь в путешествие, — сказал Феллон. — И я не хотел бы везти все это золото с собой.
— Да, те, кто имеет дело с мастером Туранжем, часто отправляются в путешествия.
Кастамбанг сделал надпись на чеке. Когда Квейс подписал его, Кастамбанг сложил его и осторожно разорвал на три части. По одной части дал каждому из посетителей, а третью положил в ящик стола.
Феллон спросил:
— В случае спора вы согласитесь быть судьей, Кастамбанг?
— Если мастер Туранж согласен, — ответил банкир. Квейс кивнул в знак согласия.
— В таком случае, — сказал Кастамбанг, — мы еще раз встретимся здесь, чтобы завершить дело. Тогда я смогу решить, выполнил ли мастер Энтон свое обещание. Если я решу, что выполнил, он сможет получить свое золото или все три части чека и взять это свое золото в шумном Маджбуре.
— Хорошо, — сказал Феллон. — А теперь чем вы можете мне помочь в осуществлении этого дела?
— Чем? — подозрительно спросил Кастамбанг. — Я всего лишь банкир, сэр, а не крадущийся интриган.
Феллон поднял руку.
— Нет, нет! Но я удивился бы, если бы вы, с вашими обширными связями, не знали кого-нибудь, знакомого с обрядами службы Ешта.
— А! Вот что вы имеете в виду! Да, у меня действительно обширные связи. Да, сэр, очень обширные... Позвольте мне подумать. — Кастамбанг сложил пальцы вместе. — Да, сэр, я знаю одного. Но он не сможет рассказать вам секреты Сафка, потому что он никогда в нем не был.
— Откуда же он тогда знает ритуал?
Кастамбанг хихикнул:
— Очень просто. Он был жрецом Ешта в Луссаре, но под влиянием земного материализма сбежал, сменил имя, чтобы скрыться от мести, и поселился в Заниде; здесь он стал ремесленником. Так как, кроме меня, никто не знает его прошлого, я, за некоторое вознаграждение, смог бы убедить его кое-что рассказать вам...
— Вознаграждение за счет мастера Туранжа, — сказал Феллон, — а не за мой счет.
Квейс возразил, но Феллон стоял на своем, рассчитывая на то, что необходимость получения информации победит скупость жадного кваасца. Он оказался прав, и вскоре мастер-шпион и банкир договорились о сумме вознаграждения. Феллон спросил:
— Кто же этот сбежавший жрец?
— Клянусь Бакином, так я вам и сказал его имя! Чтобы вы взяли его в руки. Нет, мастер Энтон, нет, он будет моим козырем, не вашим. Больше того, он никогда не согласится раскрыть свое прошлое.
— Как же тогда?
— Сделаем так. Завтра в моем городском доме прием, будет много приглашенных...
Кастамбанг протянул карточку с приглашением.
— Спасибо, — сказал Феллон, с деланным безразличием спрятав карточку и не взглянув на нее. Кастамбанг объяснил:
— Вы оба будете в масках одни в комнате и никто не будет знать своего собеседника, что исключит предательство. Найдется ли у вас маскировочный костюм?
— Найду, — сказал Феллон, мысленно обозревая свой гардероб. Этот шанс доставит развлечение Гази и прекратит ее жалобы, что он никуда не водит ее.
— Хорошо, — сказал банкир. — Итак, завтра в начале двенадцатого часа. Не забудьте, двенадцатый час.
Кришнанские законы, возможно, уступают земным в разработанности, но никто не может отказать им в быстроте действия. Дуэлянты были признаны виновными в нарушении общественного порядка и уплатили за это штраф, чтобы избежать более серьезного наказания.
Выходя, ештит по имени Джиредж остановился у скамьи свидетелей, на которой сидел Феллон.
— Мастер Энтон, примите мои извинения за вчерашние грубые слова. Придя в себя, я сообразил, что именно вы своей алебардой предотвратили удар, которым проклятый кришнанский научник собирался проткнуть меня. Благодарю вас за спасение моей жизни.
Феллон жестом остановил его:
— Все в порядке, старина; я лишь выполнял свои обязанности.
Джиредж кашлянул:
— Чтобы искупить мою невоспитанность, не разрешите ли вы в знак моей благодарности выпить со мной квада?
— С удовольствием, если вы подождете, пока разберут следующее дело.
Ештит согласился, и Феллон был вызван как свидетель по делу о грабеже (один из грабителей, которого он ударил алебардой, был тяжело ранен, второго не обнаружили). Грабитель, пойманный на месте преступления, был допрошен и признан виновным.
Судья сказал:
— Уведите его и пытайте, пока он не назовет сообщника, потом отрубите ему голову. Следующий случай.
Феллон отправился с ештитом Джиреджем, — он поддерживал подобные контакты, надеясь получить нужные сведения. Они направились в таверну, где подкрепили свои силы, пока Джиредж многословно выражал свою благодарность. Он сказал:
— Вы не только спасли жителя нашего святого, хотя и ветреного города, мастер Энтон, от безвременного и несправедливого конца — вы спасли своего коллегу-гвардейца.
— Разве вы тоже в гвардии?
— Да, сэр, и даже в том же районе Джуру, что и вы.