Не был ли и труд, принятый на себя ширванским царевичем, потребовавший, вне всякого сомнения, длительного учения и опыта, и труд» принятый на себя хотя бы в целях похвальбы пароном Саhмадином, не пожалевшим на постройку дворца сорока тысяч золотых дукатов» попыткой показать, что они-то умеют делать то, что делают малые, что они-то не чуждаются труда как чего-то их недостойного, что они-то не могут быть уподоблены свинкам, пожирающим привезенное для них верблюжонком и осликом зерно, телкам, насмехающимся над волами, или волу, пытавшемуся скинуть с выи ярмо, волу, якобы забывшему, что «без дела невозможно жить в обществе».
Марр отмечал то обстоятельство, что наибольшее развитие басенного творчества, во всяком случае басенного собирательства, в Армении падает на XII–XIII вв, подчеркивая при этом, что совершенно аналогичное положение наблюдается в тот же период и в Западной Европе.
Это обстоятельство стоит в теснейшей связи с тем, что именно на XII–XIII вв. падает наибольший и наиболее яркий (в домонгольский период) расцвет городской жизни, городской торговли, ремесел для Ани и ряда других городов и наибольшее развитие торговли внешней, транзитной.
Город стал в XII в. не только соперником замка, феодального гнезда, в вопросах влияния на ход развития экономической жизни страны, но и начал становиться соперником других феодальных гнезд — монастырей, в вопросах влияния и воздействия на ход развития общественной идеологии.
Не замкнутые аудитории монастырских школ и семинарий, а обширные пространства соборных церквей и площади перед ними стали местом, где провозглашались с амвона или ступеней импоста обращенные к толпе призывы и разыгрывались бурные споры, остроты которым прибавляло в значительной мере и нередкое в то время переплетение вероисповедных признаков с классовыми.
В XII в. завоевали себе прочное и почетное место в армянской архитектуре, а главное, приняли на себя почетную и ответственную функцию идущие из древности, но в этот период переродившиеся по назначению притворы армянских церквей, в ряде случаев начавшие перерастать по своим размерам самые храмы. Эти притворы, как, например, притвор соборного храма Апостолов в Ани, как даже притворы храмов монастырских, перетянули на себя значение стен храма как места, где высекались особо важные для сведения жителей постановления и распоряжения власти.
Город Ани, переставший уже век с лишним назад быть столицей, стал городом — резиденцией правителя, своего или иноземного, но правителя, при наличии которого в городе действовал и управлял Совет старейшин. Мы не имеем сейчас сведений о том, что такие же Советы старейшин управляли другими городами Армении, но ведь всего 45 лет тому назад, до работ Марра, никто и не подозревал, какое значение имели в Ани эти начальные формы городского самоуправления.
Количество ремесленников, работавших в городе, — в кольце ли городских стен, на примыкавших ли к храмам или мечетям площадях, в западинах ли городских стен, уже утративших непосредственно боевое значение и оставшихся от более древнего этапа жизни города, тогда более тесного, или иногда и за кольцом городских стен Ани в районах пещерного города, — количество городских ремесленников неуклонно возрастало.
Возрастало оно и за счет тех сил, которые, обучившись ремеслу и располагая личной свободой передвижения, искали себе заработка в более бойком месте; и за счет тех ремесленников и мастеров, иногда наиболее искусных, которых феодалу теперь не было расчета держать в своем замке за трудностью обеспечения их достаточным количеством работы и ввиду возможности, открывшейся перед сидящим в замке, еще не переехавшим в пригородное поместье феодалом, дешевле и проще купить на городском рынке или у купцов проходящего мимо каравана необходимую утварь, ткани и другой товар или еще дешевле приобрести путем взимания налога за проведение каравана по своей территории, или, наконец, путем «облегчения веса товаров» каравана независимо от воли караванщиков.