— В смысле домой к её матери отправил. Рус, не делай мозг! Куда она могла пойти?
— Ты дебил, Артём! Она домой под дулом пистолета не вернется! Ты в курсе, что её отчим два раза чуть изнасиловал?! Ты баран твердолобый! Я тебе говорил, что не спит она с ним, чего ты докопался? Где мне теперь её искать?! Что бля отцу твоему говорить?!
На босу ногу напялил кроссовки и выбежал из подъезда, параллельно слушая подробности, как она убегала от отчима.
— Это хорошо, я в тот вечер дежурил у ее дома. А если б кто другой? Ей бы крышу сорвало, наверное. Она же думала, что грохнула его этой кружкой. Молчала, даже с Дианкой словом не обмолвилась.
Запрыгиваю в тачку, включая громкую связь, параллельно думаю где она может быть.
— А мамаша её? Шкура продажная! Она ж чуть уши ей не оторвала, вцепилась в сережки. Вот тогда Бастет впервые заговорила. А то думал всё, дело труба, в дурку девчонку надо, мозги вправлять.
У меня в голове не укладывается, что я натворил, и как может родная мать так поступить с собственным ребенком. В башке рой мыслей, объезжая район, периодически выхожу из тачки, обшаривая парки и скверы.
Договорились, что Рус обзванивает больницы, я морги, которых в городе четыре. Ни в одно из учреждений такая не поступала, это с одной стороны радовало, с другой – еще больше пугало.
Ну где же ты, девочка? Куда могла пойти?
Набираю Руса.
— Рус, может у нее еще кто есть в городе?
— Поверь, если кто-то был, она бы не жила у тебя. — устало вздыхаю на его реплику.
— На хрена ты вообще завел эту шарманку? Я тебе говорил, что она не спит с твоим отцом! При ее внешности уже давно могла бы завести папика и жить в шоколаде на съемной хате. Но нет, никого не подпускает. Она вообще, думаю, мужиков в этом отношении побаивается.
— Алло! Ты здесь? — нервничает Рус на мое молчание.
— Здесь. — глухо отзываюсь.
Мы продолжаем ездить по районам города в поисках девчонки. Я накален до предела. Ругаю себя, за свой поганый язык, за несдержанность. Вдали виднеется мост, подсвеченный фонарями, вспоминаются ее рисунки, где он так часто мелькал. Наверное, не просто так…
— Рус, ты еще на том берегу?
— Да.
— Давай к главному мосту. Прокатимся навстречу друг другу, посмотрим там.
Как ненормальный мчусь туда, уже будто зная, что она там, потому что в груди начинает потихоньку отпускать болючий спазм, а сердце бъется как ненормальное.
Сразу замечаю хрупкую фигурку почти на середине моста. Толи сидит, толи стоит, облокотившись на барьерное ограждение, в тоненькой курточке, поверх светлый палантин. Ветер треплет длинные волосы.
Включаю аварийку, торможу. На ходу снимаю с себя куртку и, подойдя, накрываю подрагивающие девичьи плечи. Поддаюсь порыву и обнимаю со спины. Внутри сердце начинает ловить нормальный ритм, глубоко вдыхаю аромат её волос, запах клубники успокаивает. Она жива, она здесь.
— Поехали домой, Поль.
Перепрыгиваю через ограждение, подхватываю на руки и усаживаю на пассажирское. Включаю печку на полную, отзваниваюсь Русу.
— Всё в порядке. Нашел.
— Ни хрена не в порядке! Дай ей трубку.
Протягиваю телефон, принимает закоченевшими пальцами. Я слышу, как он орет в трубку.
— Баст, ты в порядке? Она силится ответить «Да», но голоса нет, лишь одно шевеление губами.
— Бастет?!
— Всё нормально. — хрипит дрожащим голосом.
— Тебя забрать?
— Не надо. — шепчет. Перехватываю трубку. Конечно, я не дам её забрать.
— Рус, мы едем домой. Никого забирать не надо.
— Пусть сама это скажет!
— Да она замерзла, говорит еле-еле, ей согреться надо!
— Артём!
— Завтра поговорим. — отключаюсь.
Молча едем домой. Склонив голову на сидение, прикрыла глаза, кутаясь в мою куртку. Она не говорит, не кричит, не плачет. Ни-че-го. Деланно спокойно поднимается в квартиру, я за ней.
Помогаю выпутаться из моей огромной куртки. Идет в туалет, затем в ванную, не закрывая дверь, долго моет руки… или греет. Умывается. Я, как дебил, смотрю на всё это и не могу подобрать слов, с чего начать-то?
— Поль… — останавливается у входа в кабинет. — Всё, что я наговорил… в общем…