7
Ведьма пятнадцать лет ждала возможности убить директрису — и опоздала на какие-то жалкие несколько минут. Неудивительно, что теперь ей хотелось хотя бы Громметика растерзать на части, но она удержалась. Быть пойманной и осужденной за надругательство над трупом заклятого врага еще куда ни шло, но за отмщение железке — нет уж!
Она перекусила и проглядела газеты в кафе, потом, борясь со скукой, прошлась по магазинам. Ей хотелось увидеть, как город воспримет смерть Виллины, услышать, что об этом будут говорить, узнать, как работает новая государственная машина. Вряд ли ей когда-нибудь еще представится такой случай: она не собиралась возвращаться ни в Шиз, ни в столицу.
К вечеру ведьма забеспокоилась. Что, если новая директриса пытается замять скандал? Тем более что речь шла о покушении на особу, приближенную к императору. Так ведь о ведьмином поступке никто и не узнает! Она стала перебирать в голове, кому бы признаться. Кто побежит доносить властям? Крёп? Шеньшень? Фэнни? Или хотя бы маркграф Десятилуговья, надменный Руфус?
Уже смеркалось, когда ведьма добралась до особняка, расположенного на краю Шиза, в глубине парка или, как это теперь называлось, Императорского сада. Подобно соседним домам, он был окружен стеной, вдоль которой валялись разбитые бутылки, и имел собственную охрану со злыми собаками. С собаками у ведьмы давно был общий язык, а стену она попросту перелетела и, опустившись на террасу под возглас перепуганной служанки, вошла в дом.