— Как же я, уезжая, не догадался, что тебя сводит любовными конвульсиями? Ты строил слишком серьезное лицо, это сбило меня с толку. Я-то опасался, как бы ты не заболел какой-нибудь чахоткой. Надо было пойти со мной в «Приют философа» — враз избавился бы от своей хвори.
Кокус ужаснулся от упоминания злачного притона в присутствии девушки, но Бастинда никак не отреагировала. Может, она еще не знала, что это за место? Он попытался сменить тему.
— Ты просто не видел Эстелу, поэтому не понимаешь. Она тебе понравится, вот увидишь.
«И ты ей тоже», — запоздало осознал Кокус. Но он был согласен даже на это, лишь бы помочь Эстеле. Руфус презрительно оглядел попутчицу.
— Госпожа Бастинда, — высокомерно обратился он к ней, — мне откуда-то знакомо ваше имя, напоминает о какой-то воде. Оно случайно не означает, что у вас в роду были русалки?
— Какой оригинальный вопрос! — воскликнула она. — Как бы это проверить? А, знаю! Если в моем роду были русалки, то руки у меня должны быть хрупкими, как лапки водомерки, и ломаться от малейшего перегиба. Вот попробуйте. — Девушка протянула ему зеленую, как незрелый крыжовник, ладошку. — Нет, вы попробуйте, и покончим с этим раз и навсегда. Мы подсчитаем, сколько усилий вы потратите, чтобы сломать мне руку, сравним с усилиями для рук, которые вы ломали прежде, и вычислим относительное содержание человеческой и русалочей крови в моих венах.
— Да я вас и пальцем не трону! — ответил Руфус, умудрившись вложить море смысла в единственную фразу.
— А жаль, — огорчилась Бастинда. — Если бы вы оторвали мне руки и ноги, пришлось бы вам отправить меня обратно в Шиз, что избавило бы меня от непрошеных каникул. И от вашей компании в придачу.
— Басти! — поморщился Кокус. — Зачем же так сразу? Не успели познакомиться…
— Нет-нет, все хорошо, — сказал Руфус, сверкнув глазами на Бастинду.
— Я даже представить не могла, что дружба требует столько сил, — пожаловалась Бастинда Кокусу. — Раньше мне жилось гораздо проще.
Было уже прилично за полдень, когда Бастинда, Кокус и Руфус приехали в Долину забвения, облюбовали гостиницу и, оставив в ней вещи, пошли вдоль озера к «Сосновому капризу». Рядом с крыльцом сидели две пожилые женщины и чистили фасоль и тугоручину. В одной из них Кокус узнал госпожу Глючию; вторая, по-видимому, была опекуншей Шеньшень или Фэнни. Женщины встрепенулись, заметив гостей. Госпожа Глючия в удивлении подалась вперед, и фасоль посыпалась у нее с колен.
— Батюшки! — воскликнула она. — Да это же госпожа Бастинда собственной персоной! Святые угодники! Я и представить не могла…
Она набросилась на девушку и сжала ее в объятиях. Бастинда замерла, как гипсовое изваяние.
— Сейчас, сейчас, дайте только дух перевести, — тараторила опекунша. — Какими это судьбами вы оказались в наших краях? Я просто глазам своим не верю!
— Эстела написала мне письмо с просьбой приехать. Друзья вызвались меня сопровождать. Вот я и решила принять приглашение.
— Надо же, а мне она ничего не сказала. Давайте-ка свою сумку, а я найду вам сменную одежду. Устали, наверное, с пути. Вы, молодые люди, остановитесь, конечно, в гостинице. Но пока можете поздороваться с девушками — они в беседке на берегу.
Друзья спустились по дорожке с лестницами. Громметик задержался на ступеньках и отстал: никто не пытался помочь неуклюжему существу с металлической кожей и механическими мозгами. Обогнув последние кусты остролиста, они вышли к обещанной беседке. Это была ротонда на шести бревенчатых столбах с замысловатыми узорами, открытая малейшему дуновению ветра с озера Хордж, синевшему за ней голубой гладью. Девушки беседовали, сидя в плетеных креслах; рядом пристроилась опекунша, поглощенная каким-то сложным рукоделием с тремя спицами и множеством разноцветных нитей.
— Госпожа Эстела! — воскликнул Кокус, желая, чтобы его услышали первым.
Девушки подняли головы. В легких летних платьицах без кринолина они казались птицами, готовыми вот-вот взлететь в небо.
— Мама дорогая! — ахнула Эстела. — Вы что здесь делаете?
— Я неодета, — взвизгнула Шеньшень, привлекая общее внимание к своим бледным босым ногам.
Фэнни прикусила губу, стараясь превратить озорную усмешку в приветливую улыбку.
— Я к вам ненадолго, — сказала Бастинда. — Знакомьтесь: Руф Билан, сын маркграфа Десятилуговья из Горделика, и господин Кокус из Жевунии. Оба студенты Бриско-холла. Господин Руфус, как вы уже, наверное, догадались по восторженному лицу Кокуса, это госпожа Эстела Ардуэнская и ее подруги, госпожа Фэнни и госпожа Шеньшень, которые пусть лучше сами расскажут о своих родословных.