Над вершиной форта Эбен-Эмаэль нависла тяжелая тишина. Ее прерывали лишь спотыкающиеся шаги бельгийских солдат, одетых в коричневую форму — они сотнями выходили, чтобы сдаться. Выходили из глубины форта во главе со своим побежденным командиром, майором Жоттраном.
Повсюду витал запах смерти и разрушения. Это был удивительный запах — комбинация спертого воздуха запертых комнат, цементной пыли, взрывчатки и крови.
Фон Доденбург подошел к бельгийским пленным, которые уже складывали своих погибших длинными рядами под наблюдением молодого немецкого пехотинца в опрятной полевой форме, на которой даже не было пятен. Он посмотрел на тела. Они неплохо сражались, но у них не было никакой реальной цели, не было желания воевать, стремления к триумфу.
Величие страны зависит от готовности ее населения пожертвовать собой во имя общей цели. Но бельгийцы не были готовы пойти на это, потому что для этого у них не было никакой реальной причины. Они так и остались механиками, фермерами, владельцами магазинов, одетыми в форму, и не могли стремиться к утверждению величия страны, поскольку прежде всего хотели устроить себе хорошую, удобную жизнь. У них не было большой мечты.
— Господин офицер, — произнес Шульце. — Мы готовы.
Вместе они, прихрамывая, пошли назад — туда, где оставшиеся в живых солдаты их роты были выстроены в две шеренги. Фон Доденбург, сделав усилие, надел на голову каску и распрямил плечи. Шульце встал в строй.
— Рота, смирно! — рявкнул фон Доденбург.
Они выпрямились и встали по стойке «смирно», в то время как сотни обычных немецких пехотинцев, одетых в серую полевую форму, столпившихся вокруг величественного форта, смотрели на них в немом изумлении.
Казалось, будто они вернулись на плац перед казармами дивизии «Адольф Гитлер» — запачканные кровью, измотанные, опустошенные молодые гиганты, стоящие по стойке «смирно». Их руки были вытянуты по швам, тела стояли прямо, а глаза смотрели вперед.
Фон Доденбург повернулся кругом и твердой походкой подошел к тому месту, где его ждал гауптштурмфюрер Гейер. Во весь голос он отрапортовал:
— Вторая рота штурмового батальона СС «Вотан» построена! Из строя выбыло сто шестьдесят четыре человека! Двадцать человек в строю!
В мгновенно возникшей тишине, в то время как Гейер смотрел на грязного, испачканного кровью молодого офицера в рваной форме, кто-то из толпы солдат вермахта сказал со смесью презрения и восхищения: — Это бесподобно! Парад в гуще сражения. Типично для СС!
Как было принято среди кавалерийских офицеров, Стервятник прикоснулся концом хлыста к краешку черной от дыма каски. Он специально посылал Шульце в форт, чтобы тот отыскал там и принес ему этот старый хлыст.
— Благодарю вас, фон Доденбург. Пожалуйста, поблагодарите от моего имени людей, а затем уведите их.
Фон Доденбург отдал честь, развернулся и ровным голосом произнес:
— Командир желает поблагодарить вас. — Затем, не делая паузы, он приказал: — Направо!
Как один они повернулись направо.
Фон Доденбург с восхищением уставился на них. Где еще в мире можно было найти таких бойцов — вчерашних юношей, уже ставших ветеранами, людей с неутолимым желанием бороться и победить?
— Вторая рота — шагом марш!
Во главе с Гейером и фон Доденбургом оставшиеся в живых двинулись вниз по холму в сторону деревни Канне, проследовав мимо грузовика, посланного из расположения 6-й армии специально для того, чтобы забрать их. Водитель грузовика поправил каску и удивленно покачал головой.
— Песню запевай! — закричал фон Доденбург, — раз-два! — И они взорвались песней, которая вскоре заставит дрожать от страха и ужасного предчувствия весь старый континент:
Очистите улицы, маршируют войска СС. Штурмовые колонны стоят в полной готовности. Они идут по пути От тирании к свободе. Мы готовы отдать все, что у нас есть, Как и наши отцы до нас. Пусть смерть станет нашим товарищем в сражении, Мы — Черная Гвардия…И они ушли.
Послесловие
— Мои бедные, храбрые солдаты!
Адольф Гитлер гауптштурмфюреру Гейеру, 31 июня 1940 г.Весь месяц май 1940 года пролетел как один удивительный прекрасный сон. Его нарушали лишь перевязки ран и болезненные обследования, выполняемые почтительными докторами, над которыми надзирала команда специалистов, присланных из берлинского госпиталя «Шаритэ» по личному приказу рейхсфюрера Генриха Гиммлера. Каждое утро газета СС «Черный корпус» выходила с огромными заголовками, набранными красным шрифтом, возвещая одну победу за другой. Фон Доденбургу, нетерпеливо ожидающему, когда заживут его раны, казалось, что яростный триумфальный рев фанфар по радио, объявляющих о все новых победах на Западе, никогда не прекратится. В последующие горькие годы он всегда вспоминал этот месяц как самый счастливый в своей жизни.