Всякий, кто приезжает в аил по спорным делам, как сейчас Найманбай, обязательно бросит повод у юрты главного старейшины рода. Не мудрено, что Найманбай остановил своего коня около юрты Тазабека, покровителя Тилепа.
Но аплам быстрее нули облетела весть:
— Приехал какой-то Найманбай. Говорят, он дядя сиротки, которую взял себе в жены Тилеп.
— Э-э, этот дядя приехал, видимо, не зря. Он сведет еще счеты с вредным Тилепом. Ведь скряга, считай, силой взял себе в жены беззащитную девочку.
— Так ему и надо! Какая она ему пара!..
— А что скажет, интересно, Тазабек? Он тоже человек беспощадный. С ним нелегко справиться. Когда он рассвирепеет, то не посмотрит и на дядю Найманбая.
Об этом Тазабеке вот что рассказывали люди.
Однажды, нахлебавшись до отвалу кумыса, он вызвал к себе, потехи ради, муллу Тагая и, моргая по-кошачьи узенькими глазами, спросил:
— Тебя, мулла в белой феске, принято считать проповедником божьего слова. Коль это правда, шепни-ка мне на ухо: разрешает ли аллах и наш шариат взять в жены девочку-подростка? Ну, шепни!.. Я слушаю тебя.
— Раньше, чем девочке исполнится двенадцать, ее по закону нельзя выдавать замуж, батыр Тазабек, — кротко пояснил мулла в белой феске.
Тазабек не на шутку разозлился:
— Э-э, мулла, хоть ты Коран не выпускаешь из рук и затвердил свои молитвы, в делах божественных ничего не смыслишь. Разве ты не слышал, сам пророк Магомет женился на девятилетней девочке. Сам пророк! А я вот хочу на восьмилетней жениться. И никто мне не запретит!
— Это, разумеется, ваше дело, батыр, — благодушно сказал Тагай.
— Если мое, тогда вот что! — И Тазабек кликнул своих джигитов. — Этот мулла не знает своих обязанностей. Посадите его задом наперед на коня и отправьте восвояси. Пусть получше изучит Коран и глубже познает шариат. А то он научился одному — взимать подати за поминальное. Ему, видите ли, даже неизвестно, что пророк женился на девятилетней. Ишь ты хитрец!
Как-то Тазабек от нечего делать посиживал на холмике около юрты. В это время подъехал незнакомый человек и приветствовал Тазабека широким жестом. Тазабек, прикрыв один глаз и открыв другой, забавы ради сказал с улыбкой:
— В путь добрый, дэв.
Всадник, видимо, был тоже шутник и не робкого десятка.
— Пусть будет по-твоему, чее[83],— ответил он на издевку Тазабека.
Всадник подметил в облике Тазабека что-то шакалье: нахохленные брови, узенькие масленые глазки, красновато-рыжие щеки.
Тазабек обиделся: «Сейчас я тебе покажу шакала» — и сказал:
— О мирза, видать, ты крепкий орешек. Слезай с копя, потолкуем.
— Хорошо. Но если окажется тебе не под силу этот орешек, пусть тебя черти съедят. — С этими словами всадник спешился.
«Ах ты, дьявол. Ну погоди же! Сейчас я придумаю кое-что, не обрадуешься».
Тазабек посмотрел кругом, будто что-то искал глазами.
— Ай, Каным, пришли-ка нам миску айрана! — крикнул он в сторону юрты.
Чернявый крепыш мгновенно принес большую деревянную чашу кислого молока с желтым маслом наверху и, поставив посуду между сидящими, поспешил удалиться. Но Тазабек окликнул его:
— Эй, болван, куда спешишь? Погоди малость. Возьмешь в руки подходящую дубину и встанешь около нас. Мы с этим серым псом на пару будем лакать кислое молоко. Кто выпьет меньше, того ты отдубасишь.
Потом Тазабек обратился к путнику:
— Давай начинай. Значит, лакать до дна. Уговор!
Путник понял, что Тазабек задумал недоброе, но не растерялся, а встал на четвереньки по-собачьи над чашкой и сказал:
— Хорошо, шакал.
Он зарычал по-псиному на Тазабека и с шумом принялся лакать густой айран.
«Ну, вислоухий, попался, — злорадно подумал Тазабек. — Я тебя проучу. Не рад будешь, что встретился со мной».
И как зарычит на путника, как сморщит нос. Не тут-то было. Путник с громким «лаем» набросился на Тазабека, повалил его и давай топтать и кусать, куда попало.
Джигит, стоящий поодаль, с дубинкой наготове, замешкался, но, вспомнив о том, что ему было поручено, занес дубинку над головой путника.
Тот быстро увернулся, и удар угодил Тазабеку прямо по темени. Он взвыл от боли, а путник еще яростнее мял и тискал его.
Еле поднявшись, весь в пыли, моргая узенькими глазками, Тазабек взмолился:
— Ну, молодец! Как же ты меня, р-р-р, а? Признаться, я струхнул, настоящему, мол, попался псу на съедение… Пришел мой конец. Ладно. Ничего ты не слышал. Ничего не видел. Согласен? Будем друзьями.
— Что же, друзьями так друзьями. Ведь ты человек, а начал собачье дело. А я, человек, прикончил его по-собачьи. Мы с тобой в расчете.