С поникшей головой Казак слушал свата. Батийна, стесняясь, а также из жалости к отцу немного смягчилась. Сейчас у нее язык не поворачивался сказать: «Убейте меня и мертвой отправляйте куда хотите. А живой я не пойду за него».
— От вас я, конечно, не отказываюсь, — сказала она упавшим голосом. — Вы старший племянник отца. Вы сами признали, что женщина с золотой головой куда лучше мужчины с лягушечьей. Так пожалейте меня. Перед кем я провинилась, за что мне выпала такая судьба? Вчера собрались в юрте мои сверстницы и лучшие подружки. Хотелось что-нибудь услышать от вашего младшего брата. Подшучивали беззлобно над ним. Он не шелохнулся, все равно что стылый камень. Попыталась я его разговорить. Тоже без толку… Он и видом какой-то странный, невольно пугаешься…
Кыдырбай ничуть не обиделся на откровенную речь Батийны.
— О умница, дорогая моя невестка, — начал он издалека, — все, что ты сейчас сказала, — чистейшая правда. Своего младшего брата, повторяю, я ничуть не хвалю. И недостатки у него есть, и джигит он пока неважный. Но вспомни-ка народную сказку про некоего дуралея с покрытой паршой головой. Умная красавица жена сумела вернуть ему разум, и он стал впоследствии ханом. А мой младший брат — он вполне здоровый человек, может и за скотом ходить, и горы ворочать: силы, сноровки у него хватит. Послушай, Батийна, я поведаю небольшую историю.
Давно это случилось. У одной женщины родился ребенок: голова покрыта паршой, тело в струпьях и язвах. К мальчику страшно было подойти. И люди обходили юрту стороной. Никто не хотел жить с ними по соседству. Кочевники оставили мать с сыном — к этому времени он уже вырос в большого джигита — в одинокой юрте, а сами сменили место стоянки. Лишь одна девушка, дочь умного человека Долотбека, по имени Акы-лай, решила здесь остаться. Парень со струпьями на теле чем-то ей приглянулся. «Чем он хуже прочих людей? — подумала девушка. — Если и хуже, то я берусь ему помочь». И она по своей воле вышла за него замуж. Вышла и решила вылечить его от парши и струпьев. День-деньской Акылай бродила по горам, собирала разные травы и цветы, готовила отвары и всякие соки, неутомимо лечила своего мужа. Вскоре парша пропала на голове, ее покрыл густой, черный волос. И каждый раз, когда они ложились спать или вставали с постели, садились за дастархан, она говорила: «Э-э, мой бай, не я ли должна нежиться с тобою, не ты ли должен льнуть ко мне? Полюбит народ меня, полюбит и тебя. Не плюй в голубое небо, не бей сапогом по земле. Будь честен, что в мыслях, что в делах своих. Взял взаймы овцу, верни коровой. Купил козу, знай, она может дать двойню. Кобылу выбирай не по крупу, а по зубам. При встрече с человеком не забудь его приветствовать. При встрече с младшим будь с ним вежлив. Со временем, если ты не пойдешь по торной дорожке и никому не сделаешь зла, счастье, будь уверен, и тебе улыбнется. Если к нам придет чужой, разреши мне называть тебя моим баем. И держись, как господин. Если придет должник, держись достойно. Никогда не бубни себе под нос скверные слова, это делают лишь дрянные мужчины. Всегда смотри вперед, не унывай и не грусти напрасно. Знай, веселому легче живется. Ни с кем не препирайся и по-пустому не шути. И не говори лишнего. Смейся в подходящее время и в подходящем месте. Если в юрту забежит собака, не гони ее, она ведь голодная. Если на чамгарак[45] сядет сокол, не вспугни его, размахивая руками, и он тебе послужит, мой господин…»
Не прошло и трех лет, как слова Акылай «Чем один человек хуже другого?» распространились по всей земле, среди всех племен.
Джигит стал красивым и умным, и за сделанное им добро люди избрали его в том округе своим ханом. С тех пор народ сложил пословицу: «У славной жены и муж отменный. У башковитого визиря и хан мудрец»…
Кыдырбай повел могучими плечами и закончил так:
— В руках хорошей женщины — чудодейственная сила, лучистый свет от ее лица озаряет семью. С плохой женой у самого хана дома царит мрак и беспорядок. Пусть мой брат недоумок, но умным его сделать сможешь лишь ты, Батийна.
Она задумчиво слушала Кыдырбая, когда он кончил, дала свое согласие.
— Ваша чудесная сказка, — сказала она, — чуть размягчила мое остуженное сердце. Хорошо, племянник отца. Я согласна терпеть года три. Если ваш брат за это время и вправду станет человеком, я остаюсь с ним жить и дальше. Если не выйдет, как я захочу, вы отпустите мою душу на свободу по всем правилам шариата.
Кыдырбай обрадовался и льстиво воскликнул: