Верещагин успел поработать больше двух часов, прежде чем сначала вышедшие на траверз русским кораблям, японские корабли, а потом, одновременно обгоняя колонну русских кораблей и сближаясь с ней, открыли огонь. С дистанции порядка 70 кабельтовых. Причём японцы сосредоточили огонь нескольких кораблей по флагманским кораблям русского флота. «Петропавловск» стали обстреливать три головных броненосца японцев. «Пересвет» следующая тройка. По «Императору Николаю I» вели огонь «Ниссин» с «Касугой». А по нёсшему флаг командира отряда крейсеров «Баяну» открыли огонь концевые, в японском флоте, «Токива» и «Якумо». Две «собачки» и контрминоносцы, так же заняли положение, впереди колонны не дожидаясь, отставшую пару крейсеров и сопровождавшие их контрминоносцы. Русские корабли ответили японцам через несколько минут, при этом каждый корабль обстреливал своего противника в линии. И ведя огонь, друг по другу, обе линии неслись к Квантуну. При этом Того пытался, обгоняя головной русский корабль отжать русские корабли от Порт-Артура. А Макаров планировал подвести японцев под огонь своей береговой артиллерии.
Но как только, на японских кораблях, появились залпы, Вирениус обратился к Верещагину:
— Мне искренне жаль, Василий Васильевич, но нам стоит уйти, от сюда. Тут сейчас будет опасно.
— Подождите, подождите, Андрей Андреевич, мне надо совсем немного времени, — ответил увлечённый работой художник. Но прежде чем он успел договорить, возле четырёх русских кораблей, вспенились столбы от упавших в море снарядов.
Вирениус посмотрел на стоящего возле ходовой рубки сигнальщика и крикнул:
— Возьми мольберт и перенеси на крыло мостика по левому борту.
А сам, взяв художника за руку, потащил Верещагина в место несколько безопаснее, не обращая внимания на его возмущения. А матрос принёс следом мольберт.
В течение почти двух часов эскадры неслись по морю, обмениваясь залпами. И постепенно сближаясь. Корабли обоих флотов получали снаряды от оппонентов, но не один корабль линию в течение этого времени строй не покинул. И все корабли продолжали отвечать на огонь противника. Хотя три из четырёх русских флагманов представляли собой филиалы ада на земле. Только «Ниссин» с «Касугой» никак не могли пристреляться по «Императору Николаю I». Что позволяло этому броненосцу выглядеть вполне целым. По крайней мере, со стороны. Ответный огонь русских был почти незаметен. К тому же в ходе боя и русские, и японские крейсера с контрминоносцами сместились в хвост колонны. И сначала «Аскольд» заступился за своего флагмана, обрушив залпы на «Якумо». Его порыв попытались парировать «собачки». Но в перестрелку с ними вступили «богини» и «Новик». Бой мог продолжаться и дальше, но в этот момент с берега сначала рявкнули орудия батареи Электрический Утёс. А потом подали голос и другие батареи левого фланга Приморского фронта. Заставив Того дать приказ на последовательный поворот вправо. К тому же из прохода на внутренний рейд Порт-Артура сначала вышли две канонерских лодки «Храбрый» и «Гиляк». Открывшие огонь из носовых пушек по «Микасе». А потом ещё, в проходе, показались и «Паллада» с «Боярином». В результате, сначала «Микаса», а потом поочерёдно и весь японский флот, в точке поворота, попал под массированный обстрел. И один из снарядов с Электрического Утеса попал в «Токиву». Заставив этот японский броненосный крейсер остановиться и запылать. Того попытался развернуть линию кораблей и огнём заставить замолчать береговые батареи. А «собачки» подошли к «Токиве». Явно пытаясь взять её на буксир. В ответ на это Макаров тоже дал приказ повернуть вправо и вывести свой корабли в параллель к японцам. Что бы добавить орудия кораблей флота к попытке утопить «Токиву».
Но за несколько минут до этого события адмирал Вирениус заметил, что эскадра приближается к группе русских кораблей, которая стала быстро выбирать минные тралы. Во главе с минными крейсерами «Гайдамак» и «Всадник», там была четвёрка миноносцев и почти полтора десятка паровых катеров. Которые явно занимались тральными работами. А сейчас пытались убраться с пути мчащихся на них эскадр. И адмирал направился к сигнальщику, который следом за ним и Верещагиным, сместился на левый борт броненосца. И теперь стоял за противоосколочной защитой ходовой рубки.