Источник «дисциплинарной проблемы» стал понятен, как только он добрался до двенадцатого этажа. Громыхающий бас, от которого гудели стены. Он пошел на звук и, завернув за угол, увидел Гадрена, который, улыбаясь во весь свой зубастый рот, стоял напротив двери.
— И ты вызвал своего командира лишь ради этого? — спросил Намир. Ему пришлось почти орать, чтобы перекрыть грохот ударов.
— Она твоя протеже, — ответил Гадрен, пожав тяжелыми плечами. — Хоть твое отделение теперь под моим началом, я не хочу превышать полномочий.
Намир припечатал Гадрена злым взглядом, затем вошел в коридор. Когда дверь отъехала в сторону, помещение заполнил грохот — не только басовые, но еще и жутковатые ноты, издаваемые неведомыми Намиру инструментами, под которые человеческий и нечеловеческий голоса тянули какую-то невразумительную песню. У Намира аж кости заныли от вибраций. Он вошел в блок по грязному желтому коврику, миновал стол, заставленный стеклянными статуэтками животных, и увидел, кто производил весь этот шум.
Распустив рыжие, мокрые от пота волосы, босая, но в полном боевом комбинезоне Таракашка исступленно танцевала в жилой комнате, раскачиваясь и изгибаясь всем своим худым телом. Она заметила Намира лишь спустя минуту и, бесстыдно ухмыльнувшись, хлопнула ладонью по кнопке на стене.
Музыка прекратилась.
— Ты не у себя дома, — сказал Намир. — Постарайся вести себя хоть немного достойно.
— Жаловались на громкость, — добавил сзади Гадрен.
— Но мне ведь можно тут побыть? — спросила Таракашка. Она по-прежнему улыбалась. Намир не помнил, чтобы она когда-нибудь улыбалась. Он вообще не помнил, чтобы она когда-нибудь выглядела как девочка.
Можно, — ответил Намир. — Но будь на связи. Вдруг ты понадобишься своему отделению.
Гадрен вышел следом за ним. Когда дверь закрылась, он услышал гулкий грудной смех чужака.
— Я знаю, что у тебя есть другие дела, — сказал он, взяв его за плечо кожистой лапой. — И понимаю, что они куда важнее. Но мне кажется, что ты вполне заслужил увидеть это.
— Ну и тварь же ты, — ответил Намир. На душе у него полегчало, и с этим настроением он вернулся в командный центр.
Оно продержалось целый час, пока не пришло донесение от часовых: группа Красавчика попала в засаду во время минирования. Из всего отделения уцелел лишь один человек.
Руки Корбо уже были перевязаны и обработаны. Молодой человек с Хейдорала лежал на койке во временном лазарете роты — отмытой дочиста квартире, в которой расположились два медика Сумеречной. Корбо лежал на спине, его била дрожь, пока он говорил.
Группа Красавчика была атакована имперской бронированной машиной — не танком или шагоходом, а сегментированным металлическим червем, который скользил на репульсорах по рельсам. Он был вооружен огнеметами и парализаторами — более мощное оружие, подозревал Намир, могло обрушить туннели. Красавчик едва успел отдать приказ бежать, прежде чем его сожгло.
Намир не стал выспрашивать у Корбо подробностей боя или как ему удалось убежать. Когда молодой человек запнулся, вспомнив пережитый ужас, Намир только спросил:
— Ты уверен, что остальные погибли, а не попали в плен?
— Да, — ответил Корбо.
От этих слов в груди у Намира возникло не то чтобы облегчение — какое-то более тяжелое и болезненное чувство, от которого сомнения сменились сосредоточенностью, но все равно оно тяготило его сердце.
— Отдыхай, — сказал он. — Мы отомстим за них.
За все дни беготни и пряток по туннелям во время минирования Сумеречная потеряла лишь троих. Теперь еще трое погибли за одну ночь. Шагая по жилому кварталу, Намир не мог понять, ощущал он собственное беспокойство или своих солдат, пока на кухне, переоборудованной под оружейную, его не встретила Головня.
— Мы не наносили ответного удара — настоящего — с самой Коерти, — сказала она. — Если хочешь сделать им больно, недостатка в добровольцах не будет.
— Мы сделаем им больно, — ответил Намир. Он пристегнул к поясу пару запасных энергоячеек, обхлопал себя, проверяя, надежно ли закреплено снаряжение. — Завтра вернемся к работе, но сегодня вечером…
— Челис знает, что ты идешь? — спросила Головня.
— Я в долгу перед Красавчиком.
— Это был вопрос, — сказала она, — а не возражение.
Две группы отправились на поиск машины, заживо спалившей троих солдат. Головня шла впереди, высматривая вражеские патрули или отслеживая энергетический след: такая большая машина на репульсорах вполне могла их оставить. Остальные рассыпались вокруг места, где Красавчик попал в засаду, прочесывая туннели за спиной Головни.