— Не знаю, — покачав головой, признался он. — Это пропаганда, так что далеко не все тут правда, но… — он вздохнул, не зная, что имеет право сказать, — у нас до сих пор нет контакта с Верховным командованием. Где флот — непонятно, в каком он состоянии — тоже.
Не слишком ли он был откровенен? Или слишком уклончив? Он уже почти не помнил, как это — говорить с соратниками, не сомневаясь в себе. Таракашка коротко кивнула. Остальные либо смотрели передачу, либо избегали его взгляда. Ему захотелось уйти, но он был их командиром. Они заслуживали лучшего.
— Давайте постараемся, чтобы к моменту возвращения флота мы дали Альянсу преимущество.
Лучшее, что Намир мог придумать. Он не мог сказать, были ли те суровые кивки и поднятые в ответ кулаки искренними знаками энтузиазма или просто лестью командиру. Может, лучше было и не знать.
Мейдью стала первой жертвой на Накадии. Намир стоял рядом с ней в медицинской палатке, где она исходила потом и кровью, металась и воняла. Яркие пятна сыпи покрывали ее лицо, она принимала Намира за свою мать, а когда он говорил ей, что это не так, даже не могла вспомнить его имени. В конце концов он сдался и сидел, поглаживая девушку по голове, пока ее внутренние органы медленно растворялись. Выходил он лишь дважды — чтобы проблеваться и стереть желчь с губ.
Намир знал, что взять Накадию будет трудно, но не ожидал, что умирать здесь будет так страшно.
Это была сельскохозяйственная планета с бесконечными холмами и жесткой лиственной растительностью высотой в человеческий рост. Сумеречная рота явилась сюда, чтобы уничтожить заводы по производству пластоида, где миллионы тонн урожая с местных ферм перерабатывались в полимеры военного назначения и синтетические смолы. Намир даже и не думал, что такое возможно, — он не представлял, как можно превратить растения в промышленные материалы, — но остальные не удивлялись, и он придержал свой вопрос при себе. Если выставить себя дураком перед своими товарищами, то как они будут тебе доверять? Губернатора Челис он оставил на «Громовержце», а сам принял участие в первой волне атаки. Отделения наносили удары исподтишка, под покровом ночи, незаметно отступая и наступая сквозь заросли травянистой растительности. Стратегия была хороша, но выматывала солдат, которые едва успели перевести дух после Обумубо. Люди с едва зажившими ранами без сна и отдыха были вынуждены передвигаться по неровной местности.
А потом Мейдью и еще несколько человек вернулись после вылазки, шатаясь, с воспаленными глазами. Медики сразу поняли, что случилось, но не подтвердили подозрений Намира, пока девушка не умерла.
— Это не пестициды. Это биологическое оружие, — сказал Намир командирам отделений в то утро. Он старался говорить спокойно, хотя в груди его полыхал гнев. — Будьте осторожны.
Еще шестнадцать солдат погибли из-за аэроспидеров, разбрызгивавших яд, прежде чем разведгруппа обнаружила, откуда они появляются. Гадрен, Мзун и еще десяток солдат-инородцев вместе с Намиром, нацепившим на себя столько защитного снаряжения, сколько сумел добыть, нашли в холмах стартовую площадку и склад. Они сожгли его дотла и смотрели, как чернеет и скручивается металл, а внутри шипит яд.
Операция на Накадии тоже завершилась победой.
Когда Намир вернулся на «Громовержец», то направился прямо к Челис, даже не сняв защитного костюма и не убрав винтовку в оружейную. Он постучал в дверь, но даже не стал ждать ответа. Просто набрал код и вошел. Если бы она не открылась, он просто выжег бы пульт управления бластером.
— Это был тот самый яд, — прорычал он.
Челис сидела на койке, набрасывая что-то на экране планшета. Она сделала несколько черточек, полюбовалась на свою работу и отложила планшет. Лишь затем она подняла взгляд на Намира.
— Опишите ситуацию, — сказала она. Голос ее был спокоен, но взгляд — жестким. — Вы говорите о биологическом оружии на Накадии? Я слышала…
— Том самом, — перебил ее Намир, — которое было на Коерти. Мы уничтожили Винокурню. Мы уничтожили склады. Этой дряни там попросту не должно было быть, а теперь мои люди мертвы!
— Сядьте, — сказала Челис. Намир не шевельнулся, и она пожала плечами. — Скорблю о ваших потерях, но…
— Не скорбите.
Она снова пожала плечами:
— Я не привязана к этим людям. Вы будете слушать, сержант? Через три дня — очередная высадка, так что если вы просто хотите выпустить пар, то я вернусь к работе.
— Говорите.
Челис прикрыла глаза и прижала указательный палец к виску, словно ее мучила головная боль. Говорила она медленно, осторожно, словно подбирала аргументы по ходу разговора.