— Здесь где-то треть личного состава — бывшие имперские кадеты, — сказал Намиру молодой человек, представившийся как Криндал, хотя сержант особо не прислушивался.
Они сидели вместе в сарае, отогревая преобразователи энергии паяльными лампами. Преобразователи уже отказали из-за внутреннего обледенения, но если они смогут их оживить, устройства вернут в эксплуатацию на базе. Работа была муторная, скорее для дроида, нежели для человека, но ее надо было сделать, а у Намира не было технической специализации, как у Роджи или Клюва.
Криндал продолжал говорить:
— Еще где-то треть — кстати, некоторые из кадетов тоже — прошли обучение в спецназе Альянса. Четыре месяца унижений, но они были самыми важными в моей жизни. Если хочешь знать, как использовать древний пулевик, обезвредить неконтактную мину или поставить силовой щит, рекомендую вступить туда.
Намир щелкнул выключателем своего преобразователя. Ни света, ни звука. Опять нагревать.
— Я стрелял из пулевика, — сказал он. — А вот про остальные ничего не знаю.
Криндал пожал плечами:
— Есть о чем подумать. Требования у них неслабые, но мне кажется, тебя бы тут не было, если бы твой капитан не считал…
— Я не собираюсь проходить переподготовку, — отрезал Намир, и Криндал оставил эту тему.
На третий день пребывания на базе пришли два корабля. Имена пассажиров были засекречены, и среди рядового состава ходили слухи, что среди них высокопоставленный ботанский шпион, но никто не сомневался, что пассажиры прибыли на оперативное совещание. Которое день ото дня все чаще становилось главной темой разговоров на базе.
Когда Намир сидел в сторожевом охранении периметра во время снежного бурана, швырявшего осколки льда, как шрапнель, он слышал переговоры часовых, обсуждавших присутствующих: генерал Рикан, коммандер Чифонедж, принцесса Лея Органа. Когда Намир посещал столовую, пилоты расспрашивали его, что он знает о губернаторе Челис, и рассказывали о ее наставнике — графе Видиане. Роджа, который с космической скоростью завел дружбу с техниками снеголетов, не раз приходил к сержанту делиться последними дикими домыслами: Челис была последним фрагментом мозаики, над которой Альянс бился много месяцев, и теперь будет выработан пяти-, или четырехлетний, или хотя бы годовой стратегический план, благодаря которому Альянс наконец уже победит в этой войне.
Они пытались выдать желаемое за действительное. Даже войска это понимали, но все же надеялись, что в этой мечте есть хоть крупица правды.
Намир их понимал. Он и сам так думал во время других войн, но мечтам больше не верил.
Сержант не разговаривал с Челис до конца первой недели на Хоте. Он выходил из командного центра, где давал тактическую оценку аванпоста Дельта, — возможно, это была бесполезная работа, но ему сказали, что «свежий взгляд» весьма ценен, — и заметил ее в промерзшем коридоре.
Они шли в одном направлении и примерно с одним темпом. Челис была без охраны и без наручников. Намир кивнул на ее руки:
— Завели новых друзей?
— На это ушло один-два дня, — ответила она, не глядя на него, — но мы пришли к взаимопониманию. Я получила от Альянса прощение за прошлые дела, а взамен пообещала не добиваться официального поста в послевоенном правительстве.
— Значит, им вы тоже не нужны? — сказал он.
— Кажется, вас это тоже удивило.
Намир хохотнул. Они дошли до пересечения туннелей и задержались на пару секунд, прежде чем разойтись в разных направлениях.
— Если так вы будете держаться подальше от Сумеречной, — сказал Намир, — то я сделаю все, что угодно.
— Спасибо, сержант, — уже на ходу бросила Челис.
В столовой «Громовержца» подавали в основном долго хранящиеся основные продукты питания в полусъедобном сочетании. Периодически попадались и свежие овощи, фрукты или мясо, добытые в очередном рейде. Сухпайки приберегали для активных действий: их универсальность делала их — в военном смысле — роскошью, а у Сумеречной роты не было надежного способа заполучить больше припасов.