Но у Табора были свои пределы терпимости, и после утра, когда ему пришлось наблюдать немыслимое, одновременно пытаясь наслаждаться вкусом маринованных яиц и запеченных яблок, его интерес к беседам с Верджем достиг самой нижней точки.
— Тем не менее, — сказал прелат, — машина была построена. И, что очень важно, капитан, я уверен, что эта машина является причиной того, что мы не всегда сходимся во взглядах.
— А у нас есть разногласия по каким-то важным вопросам? — спросил Табор, выдав нотку удивления.
— У нас — нет, — ответил прелат, — но я знаю, что вы не в восторге от моего выбора мер дисциплинарного взыскания. Вы видите более эффективные способы для поддержания работы машины.
Табор уставился на прелата и расправил плечи. Не стоит проявлять невнимательность или пренебрежение — какие бы отношения ни установились между ним и Верджем, он никогда не забывал о вспыльчивости этого юнца.
— Да, у меня есть собственные привычки, — согласился капитан. — Но это ваш корабль, а каждый лидер командует своими солдатами, как считает нужным.
Губы прелата дрогнули — явный признак растущего нетерпения.
— Вы не понимаете, капитан. Я действительно признаю, что ваши методы могут быть более эффективными для функционирования машины Империи. Но машина уже построена, — продолжал он. — Император создал новое общество, новый образ жизни. Мой долг не закладывать основы, но жить так, как велит наш Император, — как член цивилизации, которую вы так умело построили. — Вердж на мгновение нахмурился и остановился посреди коридора. — Чего Император требует от каждого из нас, капитан?
«Вопрос или ловушка?» — подумал Табор, но решил не пытаться угадывать. Он не может и не станет пытаться предугадать, что думает прелат.
— Верности и послушания, — ответил Табор.
— Абсолютной верности, — отозвался Вердж, — и абсолютного послушания. Это верно. — Прелат улыбнулся и, повернувшись к Табору, продолжил: — В ответ наш Император дарует нам привилегию совершать сумасбродства, вдохновленные нашими самыми сильными эмоциями. Вас учили сдерживать себя, а я знаю положительные стороны крайностей. Пока наши верность и послушание абсолютны, наши крайности не могут повредить нашему повелителю. Мое поколение — поколение прославленных рабов, капитан, и если владыка Вейдер считает себя первым помощником Императора, то я считаю себя первым истинным чадом Империи.
Слова эти были полны гордыни, граничащей с высокомерием. Но голос прелата дрожал, а улыбка казалась натянутой и вымученной.
— Значит, вы верите, — сказал Табор, гадая, не станет ли отсутствие осторожности причиной его падения, — что, пока мы абсолютно верны, поражение невозможно?
— Да, — ответил Вердж. — Таким образом, каждая прихоть допустима, пока ты верен Императору.
«А любая ошибка, — подумал капитан, — равносильна предательству».
Табор внезапно понял, что юнец смертельно напуган.
Он постарался не выдать своих мыслей и попробовал утешить юнца единственным способом, какой только смог придумать.
— Тогда мы приложим все усилия, чтобы сохранить верность ему, — сказал Табор, — и захватим губернатора Челис.
Вердж отвернулся и, коротко кивнув, двинулся дальше.
— Конечно, — сказал он. — Ее корабль сейчас скрывается. Думаю, вряд ли мы сумеем отследить его снова.
— Тогда подумаем о ее следующем шаге, — ответил Табор. — Дарт Вейдер и его силы рассеяли Верховное командование Альянса. Значит, сейчас она в изоляции. И что она предпримет самостоятельно?
— Действительно, что? — сказал Вердж. — Мы поговорим об этом, капитан. Проанализируем, какие у нее есть варианты действий, и составим план.
Он замедлил шаг и коснулся руки Табора. Капитан повернулся к юноше.
— Тот провал, — сказал Вердж на мгновение дрогнувшим голосом, — был ошибкой нашего экипажа. Они наказаны справедливо. Но следующего быть не должно.
В этом, подумал Табор, они единодушны.
Глава 25
ПЛАНЕТА АНКУРАЛ
Три дня до начала операции «Сломанное кольцо»
Антенна «Громовержца» расплавилась во время нападения на флотилию, а на «Клятве Апайланы» оборудования для межзвездного кодирования не было. Потому Намир и Головня целое утро прочесывали мелкие лавки и свалки, разыскивая торговца, который продал бы им детали, необходимые для связи с остатками Верховного командования Альянса.