— Вы не против, если я присоединюсь к вам? — раздался за спиной Протасова простывший голос генерала Высоцкого.
— Пожалуйста, — растерянно произнес московский инженер, отодвигаясь на край скамьи.
Генерал с трудом втиснулся в образовавшийся проем:
— Жаль, что у замминистра обороны не нашлось времени приехать на испытания. Вот уже целый день жду подходящего момента, чтобы поговорить с вами с глазу на глаз, — признался генерал, косясь в сторону двух мужчин в штатском. — Эти ребята с вами?
Протасов коснулся губами краешка стакана и впервые за вечер сделал глоток водки. Сорокаградусная оказалась на удивление мягкой и не жгучей.
— Да. Так сказать, телохранители: меня и робота, — инженер криво усмехнулся. — Жаль, что дальнейшие испытания пройдут не под вашим патронажем.
Высоцкий прищурился и пристально посмотрел на московского инженера.
— Вижу, водку вы пьете неохотно и мелкими глотками, как коньяк, — бросив взгляд на недопитый стакан, сказал генерал, — я вас понимаю. Когда вокруг много незнакомых людей, и кусок в горло не полезет.
— Это точно, — проникнувшись доверием к простоватому Высоцкому, ответил Протасов.
Высоцкий широко улыбнулся и налил себе в стакан спиртного.
— Вы только не подумайте, что я ретроград какой-нибудь. Я нынешнюю ситуацию понимаю и главнокомандующего поддерживаю. России нужна профессиональная армия. Но неужели вы считаете, что в будущих войнах все станет делать электроника? А зачем же тогда мы, солдаты?
Протасов коснулся кончиками пальцев своего стаканчика.
— Солдаты должны жить! Жен любить, детей растить. Зачем им головы на войне складывать? — привел он свой испытанный аргумент.
— Солдаты на то и солдаты, чтобы умирать, — ответил генерал, полностью убежденный в своей правоте, — это уж кто и на что учился. Я срочников в виду не имел. А только контрактников, тех, кто добровольно армии судьбу свою отдал. Ваше здоровье!
Инженер под пристальным взглядом генерала собрался с силами и залпом осушил стакан. Водка пошла мягко, словно растопленное сливочное масло.
— Не так все просто, мы же не можем воевать по старинке, дожидаться, когда другие страны опередят нас, — ответил инженер и закурил сигарету. — Не зря же Министерство обороны отвело на создание этого робота пять процентов годового бюджета от разработки новых видов вооружений.
Генерал чуть не поперхнулся:
— Сколько?
— Речь идет о десятках миллионов долларов. Не считая стоимости прикладных исследований, — разоткровенничался с непривычки захмелевший Протасов.
— Круто. Деньги в стране сейчас есть. Нефтедоллары. Понимаю, — улыбнулся генерал, разливая водку в стаканы.
Мужчины выпили.
— Деньги, деньги: все теперь в них упирается. Раньше их никто не считал. Ну, кто считал, во сколько обойдется вторжение в Афганистан? А теперь? Боевой робот вещь хорошая, но это же сколько квартир для военных можно было построить, — возмутился Высоцкий.
— И я, и вы — люди подневольные, — улыбнулся Протасов. — Есть аналитики, они просчитывают, что государству выгоднее — квартиры или новые технологии.
— Не знаю, но, на мой взгляд, слишком дорого.
Когда бутылка водки наполовину опустела, Протасов, не привыкший пить, уже не мог сдерживать свой язык.
— Когда-то мобильные телефоны стоили не меньше «Жигулей». Сейчас они есть у каждого школьника, все дело в поточности производства. Когда мы научимся штамповать этих роботов, как хорошая сибирская хозяйка — пельмени, они будут стоить куда меньше.
— И сколько же? — прохрипел генерал, разливая остатки спиртного в стаканы.
— Не более восьмидесяти тысяч…
— Если рублей, я еще согласился бы, но вы привыкли к другим условным единицам, — пораженный цифрой, перебил инженера Высоцкий.
Протасов выпил и широко улыбнулся:
— Ровно столько же, сколько сейчас стоит хороший автомобиль бизнес-класса. Главное — наладить массовое производство.
— За такие деньги лучше ракет наштамповать, — заявил генерал, нанизывая на вилку дольку лимона, — или солдат-контрактников нанять.
— Прошлый век, сейчас в мире другие правила игры, — сказал Протасов, убеждая генерала Высоцкого в правильности своей точки зрения. — К тому же население Российской Федерации стремительно сокращается, в среднем — на семьсот тысяч в год. Скоро в армии будет некому служить! Не китайцев же нам по контракту нанимать.
— Тут вы в точку. Насчет того, чтобы штамповать — на это китайцы мастера, — отозвался седовласый полковник, который, как оказалось, слушал разговор с самого начала, но просто не отзывался, — эти что угодно наштампуют.
— Снижение рождаемости китайцам не грозит. Их и так более двух миллиардов по всему свету, — захмелевший инженер уже не мог остановиться, — армия КНР — больше, чем армии России, остальных бывших союзных республик и НАТО, вместе взятых.
Незаметно отставив допитую бутылку водки в сторону, Высоцкий взял со стола другую. Инженер уже не помнил, сколько он выпил, — перед его глазами все расходилось кругами, но, несмотря на то, что голова кружилась, он продолжал пить — успешно завершенные испытания и благодарный собеседник располагали к тому, чтобы расслабиться.
— Кстати, а почему робота именно на нашем полигоне испытывали? — спросил Высоцкий, выпив очередную порцию водки.
— Решено испытывать его в различных климатических условиях, от Крайнего Севера до… — невнятно произнес Протасов, — на днях, кстати… — инженер настороженно повернул голову в сторону костра.
Поймав на себе взгляды двух мужчин в штатском, он нахмурился, но тут же улыбнулся.
— В чем дело? — еле слышно проговорил Высоцкий, заметив в поведении Протасова внезапную осторожность.
— Ерунда, — махнул рукой инженер, — здесь одни свои, сто раз проверенные. Так вот, о чем это я?
Генерал пожалел, что стал спаивать трезвенника, — Протасов уже с трудом сидел на скамье, еще одна рюмка, и он просто уснул бы. Высоцкий отставил в сторону бутылку и уже хотел предложить Протасову прогуляться.
— Вспомнил, — неожиданно прошептал московский инженер, — на днях нас передислоцируют во Владивосток, испытывать робота в прибрежных условиях. Оттуда — на Камчатку. Испытания в долине гейзеров. И учтите, с боевым, а не с учебным вооружением.
— Это же у черта на куличках, — присвистнул генерал.
— Ерунда, нам выделен отдельный транспортник, — заплетаясь, произнес инженер, — сперва нас перебросят во Владивосток для учений, схожих с теми, которые сегодня прошли и у вас, но с боевым вооружением, а потом — под Петропавловск-Камчатский. Кстати, решено выбросить «Т-191» под Владивостоком на грузовом парашюте — посмотреть, как он себя поведет. С корабля — прямо на бал.
Протасову стало дурно. Генерал подхватил инженера под руки и отвел в сторону. Очистив желудок от алкоголя, инженер вернулся на свое место, но пить, а тем более говорить, он был уже не в состоянии. Его глаза прищурились, и он погрузился в сон, в котором все еще звучали музыка и тосты военных.
— Сынки, — шепнул генерал бойцам комендантского взвода, — человек он государственный, надо с почестями доставить в офицерскую гостиницу. А это, — он взял непочатую бутылку водки, — поставите ему на тумбочке у кровати.
Глава 3
Оранжевая полоса горизонта, затянутая сверху серыми тучами, тонула в опускающихся на землю вечерних сумерках. Прогремел гром, где-то вдалеке сверкнули одна за одной молнии — вот-вот должен был начаться проливной дождь. Тусклый круг солнца, словно ощутив приближение шторма, покатился за верхушки гор, уступая место уже просматривающемуся сквозь серую пленку неба бледному полумесяцу.
Военно-транспортный самолет, как ледокол, прокладывал себе дорогу сквозь налитые свинцом тучи. Несмотря на плохую погоду и приближающийся шторм, экипаж «АН-74» не собирался менять курс или приземляться на ближайший аэродром, чтобы переждать бурю, — насчет этого были даны строгие указания с земли. Груз, находившийся на его борту, должен был оказаться в определенном квадрате без малейшего отклонения от графика. Любая задержка могла стоить командиру погон и должности.