Особой заботой окружал митрополит тех представителей духовенства, которые даже при недостатке богословских знаний служили службу Божью «ради Иисуса, а не хлеба куса». Недостатки и нестроения присутствуют всегда, даже при управлении самых блестящих руководителей и организаторов, но есть существенное отличие методов и способов их преодолений. Митрополит Московский и Коломенский Филарет умел их побеждать строгостью к себе и любовью к пасомым. Примером этого служит удивительное свидетельство, приведенное в книге Александра Яковлева «Век Филарета».
«Как-то утром владыка вышел до завтрака в гостиную и увидал бедного деревенского диакона, русоволосого, сильно загорелого, с лицом усталым и опечаленным.
— Что ты за человек? — спросил Филарет.
Владыка был в потертом халате, и диакон отвечал без стеснения:
— Да заблудился, батюшка, никого не найду. А хочу я броситься в ноги преосвященному. Добрые люди надоумили: пойди пораньше, да и попроси.
— Что за дело у тебя? — мягко спросил Филарет.
— Беда! Диакон я, имею семью большую в селе нашем, но теперь хотят определить другого на мое место. А меня угнать аж за пятнадцать верст. Версты-то ладно, а как же я со всем хозяйством моим тронусь? Пятеро деток, жена, теща да сестра вдовая с мальцом… И с чего бы — вины за мною, батюшка, никакой нет.
— Садись пока, — пригласил владыка, — кого же ты просил?
— Да многих… — протянул диакон, смекая, не поможет ли новый знакомец и во сколько это обойдется.
— Правду говоря, батюшка, меня уж обобрали как липку. В канцелярии преосвященного дал писарю двадцать пять рублей, в консистории опять двадцать пять, здешнего прихода диакону семьдесят пять рублей… а дело стоит! Говорят, экзаменовать меня надобно.
— Это правда, — уже строго сказал Филарет. — Я экзаменатор.
Диакон неловко опустился с дивана к ногам митрополита.
— Батюшка, пожалей меня! Мне уж тридцать пять годов, что я помню!.. Вот осталось всего двадцать пять рублей у меня, пятнадцать-то я на дорогу отложил, а десять — возьми, батюшка, только сотвори ты мне эту милость!
Филарет глянул в глаза диакона, и так был чист простодушный и опечаленный взгляд, что владыка не мог ему не поверить.
— Давай мне свои десять рублей, — велел он, — и приходи завтра к девяти в эту комнату. Дело твое будет решено.
На следующее утро он явился к назначенному часу, и по приказанию владыки его пропустили в комнаты. В гостиной диакона ждал Филарет, облаченный в парадную рясу, с панагией, лентами и орденами, ибо собирался ехать в Страстной монастырь служить.
— Виноват, святый владыко! — воскликнул диакон и пал в ноги митрополиту.
— Встань! — приказал Филарет. — Дело твое мы покончим быстро.
Он позвонил в колокольчик и приказал позвать ранее вызванных писарей и здешнего диакона. Едва те переступили порог, владыка подчеркнуто смиренно обратился к ним:
— Каюсь перед всеми вами, братие, что вчера взял от этого диакона десять рублей. По словам Священного Писания, «аще дадите, воздастся вам четверицею», я вместо десяти даю ему сорок рублей, — и он протянул обомлевшему от изумления диакону несколько ассигнаций. — Ты взял двадцать пять рублей — дай ему сейчас сто, то же и ты сделай, а ты, духовное лицо, вместо семидесяти пяти дай ему триста.
Диакон прижал ворох ассигнаций к груди, губы его тряслись, и видно было, что бедный готов разрыдаться. С непередаваемым словами чувством он смотрел на митрополита, но тот поспешил прервать молчание:
— Ступай, отец, домой. Оставайся на своем месте. Будет нужда какая — относись прямо ко мне… А с вами, — обратился митрополит к взяточникам, — вечером разберусь».
В 1819 году, в возрасте 37 лет, святитель стал членом Священного Синода и с этого времени ни одного сколько-нибудь важного дела не решали без его присутствия, недаром еще при жизни Филарета величали «мудрый».
Кроме круга синодального управления и церковных забот его деятельность касалась и дел государственных. Знаменитое «Уложение» по отмене крепостного права составлялось при активном участии святителя. С уважением и любовью к нему довольно часто обращались за советом и благословением императоры Николай I и Александр II.
Неутомимая деятельность митрополита, среди которой он, по его собственным словам, отдыхал только «на разнообразии занятий», соединялась в нем с подвижнической жизнью, где пост, молитва и богослужение занимали главное место. Об этой любви к храмовой службе, к проповеди и общению с верующими ярко свидетельствует пример, когда святитель в течение 100 дней объехал все приходы громадной по территории Тверской епархии с ее многочисленными церквями и монастырями и в каждом из них совершил архиерейское богослужение с обязательной проповедью.
Именно вовремя этой стодневной поездки произошло одно из многочисленных чудес, силою Божией от святителя исходивших.
У одного священника была сильно больна дочь. В это самое время, во время приезда святителя, ему было назначено получить первую награду — скуфью от высокопреосвященного Филарета. Получив ее и принимая святительское благословение, он просил владыку помолиться об исцелении его дочери, а когда пришел домой, то с верою положил полученную им скуфью на голову больной. Девочка скоро уснула и наутро была уже здоровой.
Подобных свидетельств множество, и недаром Александр Пушкин в своем удивительном поэтическом диалоге со святителем Филаретом воскликнул:
И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.
Святительский месяц декабрь
Дни Рождественского поста — это ожидание события, когда в вифлеемском вертепе «родися Отроча Младо, Превечный Бог» и воссияет «мирови свет разума». И как бы предваряя Христово Рождество, декабрьский церковный календарь напоминает нам о днях памяти святых, чьи имена и деяния не имеют временных и исторических границ.
Но все же если вести отсчет по новому стилю, то декабрь — святительский месяц. Он начинается памятью святителя Филарета, митрополита Московского и Коломенского, а заканчивается именами архиереев, в недавние годы жизнь свою за Церковь и Христа отдавших: священномучеников архиепископа Верейского Илариона (28 декабря) и Фаддея, архиепископа Тверского (31 декабря).
Ежедневный богослужебный круг первого зимнего месяца, по сути, раскрывает всю историю христианской цивилизации, изложенную в святительских подвигах.
Здесь и апостол, до киевских круч дошедший, Андрей Первозванный, и великий угодник Николай Чудотворец, всем миром признанный, и просветитель края Сибирского епископ Иркутский Иннокентий. И сегодня актуальны слова, сказанные в XVIII веке святителем и учителем духовенства Митрофаном Воронежским: «Употреби труд, храни умеренность — богат будешь; воздержно пей, мало ешь — здрав будешь; твори благо, бегай злого — спасен будешь». Нельзя забыть и о святительском подвиге выходца из Полтавской губернии наместника Мгарского монастыря, а затем и Свято-Троицкой Сергиевой Лавры святителя Белгородского Иосафа.
* * *
Энциклопедии и справочники, повторюсь, определяют святителей как святых из епископского чина, которых почитает Церковь за святость жизни и праведное пастырство, в котором осуществляется промысел Божий о Церкви в ее движении к Царству Небесному. Академически это верно и правильно. Но есть то в подвиге святительском, что сухому, пусть даже богословскому определению неподвластно: для любого из нас святитель — это не только «правило веры и образ кротости», но и свет мира (Мф. 5:14), без которого невозможно прийти к Тому, в Кого верят наши сердца.