Редкие люди умеют выстроить правильное отношение к богатству и бедности. Одни считают, что надо наживаться на всём. Другие гордо пренебрегают деньгами и готовы вообще отказаться от возможностей заработать, ссылаясь на евангельские слова про птиц, которые не пашут и не сеют (см.: Мф. 6, 26), или про то, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому — в Царство Небесное (см.: Мф. 19, 24).
Можно услышать мнение, что только протестантская религия способна дать базу экономически процветающему обществу, а православие якобы осуждает богатство. Так ли это?
Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдёте в этой книге.
В этой книге мы много говорим о предпринимательстве, об особом даре человека созидать, создавать земные блага. Предприниматель — вовсе не тот, кто имеет солидный материальный достаток, а тот, кто, даже оказавшись на «необитаемом острове», способен «из ничего» создать город-сад в отличие от того, кто и богатое имение пустит прахом. Предприниматель — это человек труда; человек, создающий возможности там, где их не было.
Но эта книга — не только для предпринимателей. Она своего рода «катехизис», который может помочь любому человеку, ищущему богообщения, разобраться с одной из самых болезненных проблем нашей жизни.
ЧАСТЬ I
ПРАВИЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К БОГАТСТВУ И БЕДНОСТИ
ГЛАВА 1
ОБРАЗ БОГАЧА И БЕДНЯКА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Главное — мир в душе, мир в семье, мир друг с другом, тогда и с Богом будет мир.
Старец Ипполит,
архимандрит Рыльского Свято-Николаевского монастыря
Должно быть, в детстве все читали русскую народную сказку «Три копеечки» про работника, который трудился у купца целый год, а денег взял за свою работу одну копеечку. Да и ту копеечку решил испытать: бросил в колодец со словами: «Если я служил верой и правдой, то моя копеечка не утонет!» К сожалению, копеечка утонула. То же случилось и на второй год. И только на третий копеечка не утонула, да ещё и прибыль принесла.
В русских сказках мы часто встречаем бедняка, который нисколько не тяготится своей бедностью. А если встретится ему тот, чьё положение ещё хуже, то такой бедняк вздохнёт, почешет в затылке, да и отдаст ему последние деньги или кусок хлеба. Образ такого бедняка, обладающего удивительной душевной чистотой, необыкновенно притягателен. И на этом образе из поколения в поколение возрастала и воспитывалась душа русского человека.
А вот богатым в тех же сказках не повезло: все они жадные, завистливые, жестокие, готовые из-за своего богатства чуть ли не удавиться, да ещё и отнять у бедняка последнее.
Не повезло богатым и в русской классической литературе. Как на подбор изобилует она купцами-самодурами, представителями «тёмного царства». Дикой и Кабаниха (из пьесы А. Н. Островского «Гроза»), Хрептюгин (из очерков М. Е. Салтыкова-Щедрина «Хрептюгин и его семейство» и «Утро у Хрептюгина»), Коробочка (из поэмы Н. В. Гоголя «Мёртвые души»), Гордеев (из романа М. Горького «Фома Гордеев») и т. п. — даже фамилии, выбираемые писателями для своих героев, весьма говорящие. А уж нрав — «Только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет…» (А. Островский).
Прочтя пьесу Островского из жизни купечества «Свои люди — сочтёмся», цензор Михаил Александрович Гедеонов с неподдельным удивлением воскликнул: «Все действующие лица — отъявленные мерзавцы… Вся пьеса обидная для русского купечества». Но тем не менее она была принята на ура русским обществом. Почему? Возможно, как раз сработал тот самый «духовный код», заложенный глубоко в подсознании русского человека, когда богатство ассоциируется с жадностью, лживостью и скупостью, а бедность — с добротой, честностью и щедростью.
В середине 1860-х годов русский купец, экономист и драматург Александр Сергеевич Ушаков писал с сожалением, что в нашей литературе купец изображается «или отребие общества, или плут, или смешон, и является в таком виде, говорит таким языком, как будто бы он совершенно из другого мира. Бывши купцом, невольно задумываешься над этим странным явлением в нашем, и именно только в нашем русском обществе».
Показателен в этом отношении случай с произведением А. С. Пушкина «Сказка о попе и работнике его Балде». Как известно, при жизни оно не было напечатано. Напечатал её впервые В. А. Жуковский в 1840 году. По цензурным причинам Жуковский заменил попа на купца Кузьму Остолопа: «Жил-был купец Кузьма Остолоп по прозванию Осиновый Лоб». И далее всюду поп был заменён на Кузьму. Только в 1882 году в собрании пушкинских сочинений под редакцией П. А. Ефремова сказка была напечатана по рукописи Пушкина. А в изданиях для народа до начала XX века она печаталась с купцом Остолопом. О чём это говорит? О том, что и сам Жуковский, и цензура посчитали вполне нормальным поставить вместо попа именно купца как типаж, имеющий соответствующий стереотип восприятия у читателей и не обладающий достаточно громким голосом в обществе, чтобы себя защитить.