– Ей надо похудеть! – заметила гордая своей великолепной фигурой Алка, рассматривая высокую, длинноногую, но излишне крепкую Марину. Удовлетворенно решив, что по общей сумме баллов они не хуже Марины, девочки простили ей яркую красоту.
Как-то после уроков Алка и Даша, уже натянув куртки, завязывали шнурки на одинаковых туфлях с модной «тракторной» подошвой, доставшихся подругам благодаря Сониным прогулкам по Гостиному. Вдруг перед ними возникли стройные ножки в тонких колготках.
– Можно я буду с вами дружить? Остальные девчонки в вашем классе, по-моему, ужасные дуры, – решительно произнесла Марина.
Алка только растерянно хлопнула ресницами, а Даша польщенно ответила:
– Конечно, можно! – И, не удержавшись в желании сделать приятное, добавила: – Ты красивая, наши мальчишки сегодня весь день перед тобой кривлялись.
Марина улыбнулась:
– Юля говорит, что красота еще не факт биографии, с ней надо правильно обращаться.
– Кто это Юля? – тут же приревновала Даша.
– Юля – это моя мама, она лучший гинеколог в Ленинграде, ее все знают. Представляете, как трудно было перевести меня в эту школу в десятом классе? Только Юля могла, она заведующей гороно недавно аборт делала.
– А почему ты ушла из старой школы? – еще не приняв новенькую, неодобрительно спросила Алка.
– У меня конфликт был с одной училкой, она бы мне точно на экзамене тройку влепила. Даже Юля ничего поделать не смогла. – Марина явно не хотела вдаваться в подробности.
В кафе на 2-й Советской, рядом со школой, поглощая один за другим коричневые шарики крем-брюле, Марина рассказала девочкам, что живут они с Юлей вдвоем совсем рядом, на Некрасова. Отец ее, тоже врач, ушел от Юли пять лет назад.
– К какой-то медсестре, она даже одеваться не умеет, – презрительно пояснила она.
Алка, подперев щеку, горестно покачивала головой. В кругу ее отца, среди военных, разводы не водились, и она никогда еще не сталкивалась с неполными семьями. Даша просто слушала, радовалась новой подруге, ей очень Марина нравилась.
– У моего отца есть еще дочка. – Маринино лицо скривилось. – Но я, конечно, главная! Юля говорит, что старший ребенок – наследник всего!
Почему идет речь о наследстве, девочки не поняли, но уточнять на всякий случай не стали, боясь показаться Марине несмышлеными малявками. Позже выяснилось, что Юля знала, о чем говорит. Как только у ее бывшего мужа появилась еще одна дочь, она настаивала, упрашивала, давила и умоляла, чтобы он на всякий случай уже сейчас перевел на Марину оставшуюся ему от отца-академика огромную дачу в Репине и немедленно отдал старшей дочери бабушкины кольца, «цацки», как говорила Марина, бывшая в курсе подробностей Юлиной борьбы.
Даша с волнением ждала знакомства с Юлей, понимая, что по-настоящему подружиться с Мариной можно только с одобрения Юли.
Маринка с Юлей жили в маленькой двухкомнатной квартирке на втором этаже, окна которой выходили на памятник Маяковскому. До революции весь второй этаж занимала семья шведского посла, а потом большевики разодрали огромную квартиру на части, построили перегородки, и вышло много маленьких квартир.
– Двухкомнатные квартиры в центре большая редкость, – гордо рассказывала Маринка. – Знаете, как долго Юле пришлось разменом с отцом заниматься, она непременно хотела жить в центре. Отцу досталась однокомнатная в Кировском районе, а что, он сам виноват, ушел от нас к медсестре. Юля сказала, что ему и этого слишком много.
В маленьких комнатах толпились пузатые антикварные комоды, вплотную друг к другу стояли столики на высоких резных ножках. Девочки пробирались к дивану у окна, стараясь не задеть расставленные повсюду старинные вазочки и фарфоровые фигурки. Даша сделала вид, что находиться среди антиквариата для нее вполне привычно, а бесхитростная Алка поинтересовалась:
– Откуда у вас столько старинных вещей?
– Это все моего дедушки-академика, папиного отца, он давно умер.
Маринка вышла в туалет, и Алка смешливо прошептала Даше на ухо:
– Прямо как в сказке. «Чьи это поля?» – завыла она страшным голосом. – «Это поля маркиза Карабаса!»
Когда Юля вошла в комнату, Даша с Алкой, вскочив от испуга, выстроились у дивана, как солдаты на плацу. Юля оказалась не толстой, но крупной женщиной с ярким, чуть оплывшим лицом. Они с дочерью были совершенно не похожи. В Юлином лице и фигуре не было, казалось, ни одной мягкой линии, а Маринка вся состояла из симпатичных округлостей. Из ее округлостей выстреливал прямой жесткий взгляд, а светловолосая, с широким правильным лицом Юля, будто перекатываясь взглядом по волнистой поверхности, смотрела сразу в лицо, в рот, в руки и даже, кажется, между ногами. Даша и Алка сразу вспомнили, что Юля – гинеколог, и как-то обе поджались.